Зачем убили Сталина? Преступление века

Спорить тут было не с чем — при всей заезженности формулировок они отражали действительность. Дважды два всегда равняется четырем, а Сталин был десятилетия назад и оставался к началу 50-х годов не только вождем, но и учителем народов. Тем не менее в зале его не было, а доклад кто-то должен был делать. В отчете о торжественном заседании, помещенном в «Правде» 7 ноября, Маленков в списке президиума торжественного заседания стоял первым. Однако с докладом на заседании Моссовета выступил Берия.

Собственно, практика поочередного выступления членов Политбюро с докладами на торжественных заседаниях Моссовета была введена с 1945 года, но какой-то установленной очереди здесь, естественно, не было. В тексте несостоявшегося выступления Поскребышева на «антибериевском» Пленуме ЦК в июле 1953 года бывший секретарь Сталина утверждал, что «посылая свой доклад тов. Сталину на просмотр, Берия заявил хвастливо, что его доклад по содержанию превосходит все предыдущие доклады членов Политбюро…» Но, мол, «тов. Сталин, ознакомившись с докладом, отметил неправильность ряда положений, выдвинутых в разделе доклада о международном положении, внеся в этот раздел серьезные поправки принципиального характера»…

«Ну и что?!» — скажу я на это. Ну и похвалился Берия, так что с того! Во-первых, это было сказано ближайшему сотруднику Сталина с глазу на глаз — к слову. А почему бы человеку и не выразить таким образом удовлетворение от хорошо сделанной им работы?

Во-вторых, ну и внес Сталин поправки! Так он ведь и в собственные тексты в ходе работы над ними вносил поправки — подобные документы в один присест не делаются. И надо ли было удивляться, что Сталин читал проект доклада с карандашом в руке и что-то в нем поправил?

В-третьих же, у Берии были все основания для высокой оценки собственного доклада, особенно с учетом того, что он похвалил тем самым не только себя, но и своих помощников по подготовке текста. Язык доклада, хотя и не был чужд казенных оборотов, оказался достаточно живым, деловым и внятным. Читая его, я предположил, что какие-то блоки доклада Берия предварительно диктовал стенографистке — в те годы он так иногда поступал. Во всяком случае читался доклад легко.

В «Правде» он занял три полосы (с фото Берии и общим фото президиума с Берией на трибуне) и говорилось в нем обо всем понемногу, хотя кое на чем докладчик останавливался основательнее, например на проблемах нефтяников и шахтеров. При этом общие положения излагались не тяжеловесно, а конкретные цифры были весомы и убедительны.

Основное внимание уделялось успехам. О недостатках тоже говорилось, но вскользь, в чем особого криминала не было — внутриполитический раздел доклада так и назывался: «Новые успехи мирного строительства в СССР».

В 1950 году закончилась первая пятилетка, а в 1951 году промышленная продукция в два раза превысила продукцию 1940 года. Здесь было чем гордиться — еще пять лет назад в некоторых районах СССР порой ели крыс, потому что чуть ли не вся Европейская часть страны лежала в развалинах. Теперь же первый восстановительный период заканчивался, и Берия с вполне обоснованной гордостью сообщал, что по сравнению с прошлым годом производство тканей выросло на 24 %, мяса и мясных продуктов — на 20 %, масла растительного — на 35 %, велосипедов — в 2 раза, фотоаппаратов — на 39 %. Берия говорил:

«Наша промышленность уже начинает выпускать в массовом порядке телевизоры, комнатные холодильники, стиральные и другие машины для домашнего обихода».

Второй раздел доклада был озаглавлен «Советский Союз в борьбе за мир» и уже в самом начале его докладчик привел мощную по своей убедительности цитату из Сталина, сказав так: