Зачем убили Сталина? Преступление века

«…Разговор Смита с профессорами Роскиным и Клюевой происходил в кабинете директора института…

И Смит и переводчик его были хорошо осведомлены об открытиях профессоров Клюевой и Роскина и об их работе. Из вопросов, из грамотного и правильного употребления узкоспециальных терминов было видно, что Смит хорошо знает историю открытия и его значение…»

Я прошу читателя задуматься… В Москве тогда совершалось немало открытий и происходило немало событий, достойных внимания посла, тем более такого, который «рассчитывает на внимание к себе и на более тесные личные отношения с советскими деятелями». И вот он, не успев обжиться, сам (!) направляется за информацией о «КР». Не знаю, как кто, а я это могу расценивать лишь как первый серьезный ход в психологической обработке двух советских ученых, об одном (одной) из которых было известно, что эта особа обладает очень высоким уровнем самомнения. Позднее Смит в своей книге «Мои три года в Москве» объяснял свой интерес к «КР» тем, что его осаждали-де запросами из США больные и родственники больных, которые узнали о «КР» из советского радиовещания на США. Но дело было явно не в вещании, а надежды исстрадавшихся людей были лишь циничным прикрытием…

В капитальной и ценнейшей — из-за многих приводимых в ней фактов — монографии Г. В. Костырченко «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм», изданной в 2001 году издательством «Международные отношения» при финансовой поддержке Российского Еврейского Конгресса, её автор утверждает, что «инициатива посещения ЦИЭМ (по данным Костырченко, это происходило 26 июня, но точны, очевидно, Есаков и Левина. — С.К.) послом США в Москве У. Б. Смитом» была организована «по официальным каналам». Но Костырченко ошибается — инициатива исходила от Смита.

Второй ход был предпринят в августе 1946 года, когда Институт эпидемиологии, микробиологии и инфекционных заболеваний АМН СССР посетили американские профессора Мэд и Лесли… Беседа шла вроде бы с пятого на десятое — переводчик плохо владел специальной терминологией, Клюева и Роскин не говорили по-английски. Но в конце завтрака «не знавший» русского языка Лесли на чистом русском языке сказал Роскину: «В Америке вы были бы миллионщиками».

Кончилось все тем, что через академика-секретаря Академии медицинских наук В. В. Ларина, выехавшего в служебную командировку в США, Роскин и Клюева передали туда ампулы с препаратом «КР» (его еще называли «круцином») и рукопись своей книги «Биотерапия рака». Причем отдали ведь не в обмен на оборудование — как обещал им это посол Смит, а «за так». Отдали плоды своей многолетней работы, финансируемой, между прочим, хотя и недостаточно, но государством.

И вскоре началось «дело КР», которое было на контроле у самого Сталина. Упомянутый выше Г. Костырченко пытается выставить дело так, как будто Сталин уверовал в то, что круцин Клюевой — Роскина может стать чуть ли не решающим пропагандистским фактором в кампании по нажиму на США в «атомных делах». Костырченко пишет: «…виды советского руководства на «КР» как на крупный козырь в достижении ядерной сделки с американцами оказались несостоятельными». Подача дела с «КР» в таком ракурсе — не более чем еще один миф, которых в книге Г. Костырченко хватает. Порой он неточен, к слову, до забавного, утверждая, что первый советский уран-графитовый реактор был пущен «в атомном центре Арзамас-16», в то время как это произошло в Москве, в ЛИПАН (позднее ИАЭ им. И. В. Курчатова). Но «делу КР» в монографии Костырченко посвящено всего шесть страниц.

Монография же В. Есакова и Е. Левиной о судах чести рассматривает все коллизии этого «дела» весьма подробно, упирая на то, что такой шаг был в принципе якобы одобрен министром здравоохранения СССР Митеревым и чуть ли не самим Молотовым. Но сами же авторы монографии неосторожно цитируют мемуары посла Смита, где он пишет о своей встрече с Роскиным и Клюевой следующее:

«Они (Клюева и Роскин. — С.К.) заверили меня, что первый же стабильный препарат будет отправлен в США. Они добавили, что доктор Василий Васильевич Парин, главный ученый секретарь Академии медицинских наук, вскоре возглавит группу советских медиков с официальной миссией дать полный отчет медикам Америки… Кроме того, мне были обещаны все данные, которые они подготовили и опубликовали…»