Зачем убили Сталина?

То есть в феврале 1953 года положение Хрущева – и так уже сложное – осложнилось еще больше. И в феврале 1953 года субъективные, личные интересы Хрущева, которым вполне отвечала бы смерть Сталина, объективно совпадали с интересами тех, кому смерть Сталина была все нужнее и нужнее… Ведь русская «птица»-«тройка» вот-вот должна была начать свое движение к формированию подлинной социалистической демократии, смертельно опасной для внутренней чиновной бюрократии и внешней мировой плутократии.

И НАЧАТЬ его под руководством Сталина!

Да, у Сталина явно имелись грандиозные замыслы, причем мирового масштаба. Это были не идеи экспорта революций, а идеи такого антиимпериалистического объединения народов и стран, для которого СССР мог бы стать опорой – вначале политической и военно-политической, а затем – и экономической.

Когда-то Сталин говорил, что если бы Германия была «красной», то она могла бы взаимовыгодно поставить«красной» России машины в обмен на продовольствие, а так надо делать машины самим.

Теперь Россия научилась делать машины и могла бы взаимовыгодно их поставлять в Азию, в Южную Америку в обмен на продовольствие. И тем самым разгружать советскую экономику от необходимости форсировать решение продовольственной проблемы.

7 февраля 1953 года Сталин принимал посла Аргентины Леопольда Браво, который вернулся в Москву после четырехлетнего перерыва. Вот часть записи этой интереснейшей 40-минутной беседы:

«Браво заявляет, что для него является огромной честью и огромным удовольствием посещение Генералиссимуса и что это посещение останется у него в памяти на всю жизнь.

Сталин отмечает, что прием послов является его долгом, его обязанностью… что СССР заинтересован в торговле с Аргентиной… Браво сообщает, что… он…выражает свое восхищение огромным строительством, ведущимся в Советском Союзе…

Сталин говорит, что силой народ невозможно заставить строить, но советский народ сам хочет строить, это облегчает строительство. Браво отмечает, что президент Аргентины Перон также начал движение за независимость страны. Сталин спрашивает: разве Аргентина в настоящее время не является независимой страной? Браво отвечает, что Аргентина – независимая страна, но что раньше в стране было много иностранных империалистических монополий… Президент Перон начал кампанию за национализацию… Заявляет, что без экономической независимости нет и свободы. Сталин соглашается с этим…»

Эта беседа интересна всем. Скажем, раньше, до войны, Сталин очень редко принимал послов, тем более послов таких не ведущих в мире стран, как Аргентина. И эта новая послевоенная роль Сталина тоже ведь увеличивала счет ненависти развитого Запада к нему.

Сталин говорил с Браво о вполне реальных сферах сотрудничества, включая поставки мяса из Аргентины в обмен на вагоны и машины, которые позволили бы Аргентине избавиться от зависимости от Англии. Сталин говорил и о том, что «латиноамериканским странам надо бы объединиться» и «образовать что-нибудь вроде Соединенных Штатов Южной Америки»…

Это ведь было прямое посягательство на одну из старинных «священных коров» внешней политики США – на доктрину Монро, провозглашающую принцип «Америки для американцев». На словах имелась в виду вся Америка для всех американцев, на деле же – вся Америка для одних лишь североамериканцев.

А вот еще одна интересная – особенно в свете темы этой книги – часть беседы:

«Браво говорит, что он очень рад видеть Генералиссимуса Сталина в добром здоровье, веселым и бодрым.

Сталин спрашивает, чем может быть вызвана такая радость, какую пользу он принес Аргентине? Браво говорит, что Сталин – это человек, о котором думают люди всего мира, и не только коммунисты, человек, который всех интересует, о котором все спрашивают, книги которого читают и высказываниями которого руководствуются. Сталин замечает, что посол, очевидно, преувеличивает. Браво говорит, что его слова от чистого сердца…»

17 февраля Сталин принял уже индийского посла К. Менона и долго беседовал с ним. Причем, по словам Менона, Сталин, несмотря на свои семьдесят три года, выглядел совершенно здоровым человеком.

То есть два иностранца, не сговариваясь, отметили неплохой – скажем так – тонус Сталина. Если бы это было иначе, они, надо полагать, просто дипломатично промолчали бы – это ведь они, будучи дипломатами, умели делать профессионально. Однако и Браво, и Менон сочли возможным отмстить бодрый вид Сталина, что говорит, с учетом событий ближайших недель, о многом. Предполагать какую-то катастрофу оснований не было. Да, проблемы со здоровьем исчезнуть не могли – возраст есть возраст, да и прошлые сверхнагрузки сказывались. Но Сталин отдохнул ив начале 1953 года был, как видим, по возрасту в достаточной форме. Приближалось время действий.