Зачем учить математику

И сразу – весна не весна. Если ты понимаешь, что в ближайшую неделю у тебя полоса экзаменов, тебя ничто не радует. Ни свежие бодрящие запахи, ни ветер, ни обещание новой жизни – ты ничего этого просто не замечаешь. Предчувствие экзаменов поглощает всё. Это как чума в Средневековье: какие уж тут радости, всему конец.

И вот тут легко было совершить большую ошибку. Дело в том, что во время экзамена Тихонов часто очень волновался, до того, что иногда начинались тики. Поэтому он мечтал лишь об одном – чтобы всё поскорее закончилось. Пускай ему поставят тройку или даже двойку. Торопясь выбраться из этого состояния, он быстро и кое-как отвечал, получал плохую оценку, и уходил. Но, вместо ожидаемого удовлетворения испытывал глубочайшее разочарование. Но почему? Почему он разочаровывался? Он же хотел побыстрее отделаться, так и получалось.

– Я, кажется, догадываюсь, в чём дело, – многозначительно сказала бабушка Денисова в ответ на его откровения.

– Ну и? Не тяни! – поторопил её Денисов.

Она отрезала кусок торта, откусила и положила на блюдечко.

– Это как жизнь прожить. Бывает, надоедает всё. Сложно становится, трудно справиться, всё наваливается. Болезни, проблемы. И ты думаешь: вот бы побыстрее всё закончилось. Устала я от жизни. Пролетела бы она легко и без страданий.

– Ты думаешь о таком?! – повысил голос Денисов.

– Данила, не волнуйся, это я так, для примера. И вот, представим, наступил тот самый долгожданный конец. Ты лежишь на койке при смерти. Всё получилось, как ты и хотел – жизнь прошла быстро и просто, тяжко бороться и ничего преодолевать не пришлось. Будешь ли ты счастлив в этот самый момент подведения итогов?

– Нет, наверно, – сказал Тихонов.

– Вот и мне так кажется. Потому что ты даже и не жил, а уже пора умирать. Как ни банально это звучит, жизнь – это борьба, и в этом её смысл.

– Баб, я не поверю, что тебе сложно жить! Денег куча, мужчин было тоже, ты вообще женщина-вамп. Ты и сейчас выглядишь лучше, чем некоторые наши молодые училки, хотя и старая.

Она захохотала.

– Спасибо тебе за комплименты. Но на всякий случай учти: никогда не говори женщине, что она старая и что мужчины в прошлом, даже если ей за сто. Считай, что это одно из полезных правил, как прожить жизнь, чтобы не было потом жаль.

Держи себя в руках

В парке можно найти немало ровных участков земли, подходящих для игры в ножички. Но Тихонов с друзьями выбирали всегда одно и то же место между трёх тополей. Земля здесь была плотно утоптана в результате многих и многих партий. Тихонов любил ножички, хотя редкие девятиклассники играют. Но он вообще с азартом, до самозабвения, отдавался всяким таким играм.

Нож для игры приносил Серёгин. Он быстро начертил достаточно большой круг и поделил его на число игроков. После этого скинулись в камень-ножницы-бумага и стали кидать нож в землю. Если он втыкался, то кинувший отсекал землю в свою пользу в том направлении, в каком расположилось лезвие. Игроков было четверо: Тихонов, Серёгин и Бубнов с Батоновым.

Играли долго и ожесточенно, с переменным успехом. В конце концов Тихонову удалось забрать территории Бубнова и Батонова. Остался Серёгин. С ним было сложнее. Круг делился то в пользу одного, то в пользу другого. Тихонов очень переживал, ему страшно хотелось выиграть. После каждого удачного броска он вскидывал руки, подпрыгивал, хохотал и кричал:

– Есть! Есть! Ха-ха! Вот это чётко! Ну что скажешь Серый? Съел? Проглотил? А?!

Во время бросков Серёгина он в шутку мешал ему, похлопывал по спине, говорил под руку.

– Косой, косой, косой! – бормотал он в ухо, пока тот прицеливался, – мимо, мимо, мимо!

И когда Серёгин промазывал, Тихонов ликовал:

– А, Серый, ну что я говорил! Ееееееес! Уаааааааа! Хо-хо!

На лавочке неподалёку сидела пожилая пора.

Мужчина строго сказал ему:

– Слышь, молодой человек, парни в твоём возрасте уже с девчонками гуляют, а ты визжишь, как пятилетний.

– Он просто бесноватый, – женщина перекрестилась. – К батюшке ему надо.

В итоге Серёгин выиграл.

– Знаешь, Тихон, только без обид, – сказал он, когда они после игры собирались по домам. – Мне кажется, ты немного сумасшедший.

– Да уж какие тут обиды… – хмуро кивнул Тихонов.

Домой он возвращался в самом мрачном настроении, думая о том, что надо научиться держать себя в руках.

Денисов уезжает

– Тихон, надо поговорить! – Денисов наклонился к нему.

Надежда Павловна вещала что-то про особо коварные правила русского языка.

– Ладно, Дэн, давай. Но я удивляюсь, почему на уроке?

– Короче… Я говорил со своей психологичкой.

– Дэн, – прервал его Тихонов, – если ты про то, что я должен опять куда-то идти её ловить, то забудь.

– Да, нет… Я это… Я признался ей в любви на последнем сеансе.

– Да ты охренел! – воскликнул Тихонов.

– Молодые люди! – повысила голос Надежда Павловна. – Я вам не мешаю? Извините, если что!

– Простите, Надежда Павловна, – сказал Тихонов. – Я случайно.

– Если я правильно понял, – вставил Титяев, который сидел позади Денисова и Тихонова, – Денисов сказал, что влюбился в вас.

– Да нет же, дурак! – Денисов густо покраснел.