Зачем живут патиссоны?

Женщина, усевшаяся напротив, была примерно лет на десять старше меня. Звали её Татьяной, Татьяной Рыбкиной. У неё серые глаза и круглое приятное лицо, волосы светлые, но не белые или желтые, а пепельные, средней длины. Они были аккуратно собраны в густой хвост. Татьяна — женщина крупная, но при этом нисколько не казалось толстой или даже склонной к полноте.

Я сразу почувствовала симпатию к своей соседке, и мы быстро и непринужденно разговорились. Да и как было нам не разговориться, когда оказалось, что мы обе из одного и того же потрясающе красивого города, Петербурга. Город наш с Татьяной, хоть он и один из красивейших в мире, является также и одним из самых чахлых. Я имею ввиду климат Петербурга, конечно, но не буду на него отвлекаться.

Приехали мы с Татьяной отдыхать в Новый Афон почти одновременно и приблизительно на равный срок, — Татьяна на десять, а я на одиннадцать дней. Несмотря на разность темпераментов и характеров, интересы у нас с Татьяной во многом совпали. Поэтому большую часть отпуска мы проводили вместе, выбирая одни и те же маршруты прогулок и экскурсии.

Двор 

В этот раз в Новом Афоне я остановилась в одном из типичных абхазских дворов. Впрочем, я так смело написала «на этот раз», словно отдыхала в Новом Афоне не однажды. Действительно, в Абхазии я однажды была, но только не в Новом Афоне, а Сухуме, — и было это очень давно, двадцать лет назад.

Мы с мужем были тогда студентами и приезжали в гости к нашей сокурснице Инне, а вернее, к её родителям. Были мы тогда не знающими жизни студентами, молодыми и глупыми. Сейчас-то мне ясно, что очень многое в той поездке нужно было сделать по-другому, но родители Инны, несмотря на все наши явные промахи, были терпеливы и гостеприимны, — и впечатление от Абхазии осталось у нас самое хорошее.

Но на Новом Афоне я в первый раз. И остановилась я, как уже было сказано, в типичном абхазском доме с типичным абхазским двором.

Домики для туристов, расположенные внутри таких дворов народ остроумно окрестил «курятниками». Слово это народу понравилось и очень быстро прижилось. Если вы живёте в «курятнике», удобства, — т.е. туалет, душ и кухню — вам придётся искать не в самом доме, а во дворе, и являются они общими для всех постояльцев.

При этом сами дома могут быть очень разными по размеру и степени комфортности, так же, как и самих домиков, во дворе может быть и два, шесть, или все восемь, а туалеты и душ могут быть или один на пятнадцать отдыхающих или три на десять.

Курятники представляют собой идеальную модель коммунального быта, и невозможно предсказать, какая именно весёлая компания будет расхаживать здесь по двору, когда вы вздумаете здесь поселиться.

Очень многое в организации коммунального быта зависит от постояльцев. Идеальные туристы могут подолгу вовсе не появляться во дворе, отправляясь попеременно то на пляж, то на экскурсию, то бродя у подножия гор в поисках сочной ежевики.

Но иные жильцы-домоседы, презрев все южные красоты и достопримечательности, могут толкаться во дворе днями и вечерами. Видимо, приезжают они на курорт с единственной целью — сменить обстановку, а многочасовое топтание в чужом дворе вполне отвечает этой цели.

Такие жильцы, как правило, всегда находят себе множество интересных занятий, не выходя за забор дома. Они то до блеска намывают хозяйские кастрюли, то мелко и тщательно нарезают овощи, чтобы потом долго и упорно тушить их в высокой сковородке или придумывают ещё что-нибудь в том же духе. В общем, дел невпроворот. А как же Чёрное море? А что море? Оно же не убежит!

На этот раз в абхазском дворе, прилегающем к домику, в котором меня угораздило остановиться, народ подобрался очень домоседливый и хлопотливый. Судя по всему, Чёрное море, сине-зелёные горы и уж тем более экскурсии постояльцев совершенно не интересовали. А складывалось такое впечатление потому, что маленькая тесная кухня с плитой из четырех конфорок никогда не пустовала. Там до самого глубокого вечера варили, жарили и парили попеременно то одна, то другая семейная пара. Причём под семейной парой здесь приходится подразумевать и заботливую мамашу с семнадцатилетним сыночком, и немолодых супругов, и вообще кого угодно.

Счастливчики, успевшие вовремя захватить газовую конфорку, с блаженным выражением лица помешивали своё варево, менее удачливые, переминаясь с ноги на ногу, ожидали очереди захватить вожделенную плиту. Приятный досуг на кухне разбавлялся разговорами о ценах на перец, о вкусе томатов или о том, до чего же некачественные сейчас продают кофеварки.

А Чёрное море шумело себе и плескалось невдалеке от коммунального двора. Оно, кажется, и в самом деле никуда не собиралось убегать. А вот горячее молоко на плите убежать может, да и баклажаны пригорят, только зазевайся.

Во дворе, как всегда, шумят хозяйские и приезжие дети. У хозяйки нашего двора около пяти или больше детей. Сейчас в наличии только трое — двое маленьких и один большой ребёнок.