Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы (СИ)

Глава 17. О сорванных масках

- Пока с вами не заговорят, следует молчать!

- Но если все-все так и будут делать, - сказала Алиса, - если все-все будут молчать и ждать, пока с ними не заговорят, тогда никто никому никогда ничего не скажет.

Л. Кэррол "Алиса в Зазеркалье"

Ничего говорить Легиону не пришлось, да и бить людей крыльями тоже. Оно и понятно, что ребятам вроде него ни к чему подобные глупости: каждый на много лиг вокруг и так чувствует их волю, уж это я испытала на себе.

От одного его присутствия сердце разрывалось, щемило, кровоточило, но не чтобы навеки остановиться, а чтобы забиться в другом, новом ритме. Я смотрела на крылья, синие, как полночное небо, на алые маховые перья, словно свод на востоке окрасился первыми цветами предстоящего дня, и в душе моей разливалась не просто какая-то там надежда, а знание, точное и непреложное: вопреки кошмарам, теням и холоду, вопреки тьме и туманам, вопреки голодным призракам, воющим на краю сознания, ошибкам и неверию - рассвет наступит. Таково колесо дня, таков круг вещей, таким создал этот мир Мастер. И пусть порой кажется, что солнце не взойдёт... нет.

Оно все равно всходит.

- ИДИТЕ И ЖИВИТЕ, - сказал он. - ХВАТИТ!

И люди стали медленно разбредаться, задумчивые, вдохновленные и растерянные. Кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то ушёл в себя, но возразить никто не попытался. Чему удивляться? С этим голосом, коль довелось его услышать хоть раз, уже не поспоришь.

- Я мечтал это увидеть однажды, - светло улыбнувшись, сказал Пророк. - Но он всегда отказывался.

Я покосилась на Легиона - ну, или то существо, что так долго оным притворялось.

Он, очевидно, разучился себя контролировать в крылатом обличье - сам стоит, такой гордый, насмешливый, с алым сияющим диском меж рогами и выражением лица "Я - владыка всего сущего", но крылья выдают. Они сошлись за спиной тревожно, чуть опустились, будто их хозяин больше всего на свете желает спрятаться ото всех взглядов, уменьшиться, исчезнуть. Впрочем, кому же нравится показывать свою уязвимую сторону? Тут я, колдунья-чернокнижница, пусть уже и бывшая, вполне понимаю демона.

Конечно, не поспоришь, что он - звезда этого представления: в шоке на Легиона смотрим вообще все.

У моего Зверя глазищи громадные, как у кота, увидавшего одну из наших мутировавших академических мышей (чудесные зверушки, на долю которых приходится демонова доля безвременно почивших первокурсников). Ну да, как же, Легион же у нас - бескрылый дядюшка, помню-помню...

Дан глядит задумчиво, неверяще, но меня отчего-то отпускает: так не смотрят на злейших врагов, которым планируют мстить остаток жизни, причём в особо извращенной форме. Нет, с такой вот задумчивостью взирают на тех, в ком со скрипом, нехотя, но узнают самих себя - а значит, рано или поздно они разберутся. Конечно, я не ставила бы свою голову, что это не будет стоить спокойной жизни ещё парочке миров, но на то они и есть... демоны.

Лис, вокруг которой обёрнуты Дановы крылья, верна свету и себе. В её глазах слёзы, на лице - восторг, и, несмотря на все пережитое, она явственно счастлива. Её губы что-то шепчут, и я не должна бы слышать, но все же слышу: "Вы все же существуете, вы все же посланники Света..." Я бы поспорила, но зачем? Светлая до последнего верила в ангелов, прекрасных и милосердных, и один из таких её спас. Это доказывает: мы, магические существа, в конечном итоге очень зависим от человеческой веры - если оная искренняя, конечно. Ничего удивительного - мирозданию, желающему вмешаться в человеческую жизнь, проще воплотиться в том обличье, которое уже существует в воображении и подсознании людей; вот и мотаемся к кому-то в божественном обличьи, к кому-то в ангельском, к кому-то - в демоническом, а к иным и вовсе монстром о сорока головах. Работа у нас такая!

- Ну, хватит на меня таращиться, - голос Легиона ни капли не изменился, и это слегка примирило меня с окружающей действительностью. - Тоже мне, экспонат нашли! Куриц всяких никогда не видели? А ты, светлый, пляши... Победил!

Легион повернулся к нам. И замолчал. Его глаза остекленели, утратив всяческое выражение.

- Обойдёшься, - буркнул Пророк. - Ты больше не заставишь меня изображать из себя идиота. Мне прошлого раза, когда ты якобы взялся учить меня шаманской магии танца, за глаза хватило.

Легион молчал.

- И это не считая того дикого случая, когда ты объявил моим ученикам, что великая сила скрыта в яблоке. Я до сих пор с содроганием вспоминаю то побоище у яблони!

Легион молчал.

- И вообще, я же обещал тебе это сказать. И говорю: победил тут ты. Так что тебе и плясать!

Легион молчал.

- Так и будешь молчать до скончания веков?

- Ты, - выродил-таки Легион.

- Я, - развёл руками Бал. - Привет?