Зачет по тварезнанию

Я мысленно выдохнула и отвернулась. У меня вообще другая цель. Вокруг шумел подозрительный, как старушка Тоя, лес. В котором где-то прятались коварные твари. Ну, а кто не спрятался — я не виновата, в общем-то. У меня для вас, коварные твари, есть вон какой огромный и сильный Торнсен.

Я быстро оглянулась. Да, огромный и сильный.

Счетчик сегодня тикал меньше. Или мы пошли не туда. Я направила прибор в сторону максимальной следовой активности и жестом показала следовать за мной. И не шуметь. Впрочем, для своих габаритов парень двигался практически бесшумно.

— О, смотрите, Торнсен, — я остановилась возле мощного дерева, у корней которого лежали ветки с подсохшими ветвями. — Здесь была ночевка саблехвостого выпеня. Он устраивает лежбище на земле. Обычно выбирает вывалень, но, видимо, не повезло, поблизости ничего подходящего не оказалось. Видите, он нервничал?

Я сдвинула ногой ветки, показывая характерные прерывистые следы когтей на земле и валежнике. И провела пальцем по поврежденному стволу. В нижней части дерева виднелись ровные порезы на коре.

— Это он лежал и дергал хвостом, — пояснила я. — Вы знаете, что выпень прекрасно лазает по деревьям?

Парень помотал головой.

— Я тоже не знала, — поделилась я. — Это обнаружилось в отчетах о практиках у вас в Академии.

— У нас в Академии, — поправил меня студент.

— Я так и сказала, — я сделала вид, что не заметила намека.

Торнсен промолчал. Недовольно. Хе-хе. Мне почему-то нравилось его дразнить.

— А почему он не вернулся на предыдущую лежку? — задал парень неожиданный вопрос. — Они же способны телепортироваться. Выкопал бы берлогу, и мотался в нее каждую ночь.

— Умный вы какой, — буркнула я. — А он, наверное, неумный. Не додумался до такого гениального решения. Торнсен, достаньте из рюкзака контейнер и возьмите пробу экскрементов.

— Чьих? — он задрал правую бровь, и у меня возникло желание врезать ему по лбу. Встать на цыпочки и врезать.

— Выпеня, Торнсен. Выпеня.

— А где я их возьму?

— Где-то там, — я ткнула рукой за ствол. — Он всегда испражняется возле лежанки. Ну, давайте, давайте. Время идет, уже и позавтракать пора.

Студент поперхнулся.

— Очень вовремя, — проворчал он и пошел в указанном направлении, старательно хрустя подсохшими, ломкими ветвями.

Из-за дерева слышалось недовольное бухтение и шуршание.

— Кейрат, вы там палочкой, что ли, воспользуйтесь, — крикнула я ему вслед.

— Что бы я делал без ваших советов! — он появился, разгибаясь из-под ветвей, с перекошенным лицом. — Вы специально придумали эту экзекуцию для нерадивых студентов, да?

— Вообще-то, нет, — ответила я. — В смысле, не я придумала. — Дождавшись, когда на лице Торнсена мелькнет недовольство, я продолжила. — И не для того. Мы по-прежнему очень мало знаем о тварях. Вы заметили, что эти экскременты практически не воняют?

— Не заметил. Я не дышал рядом.

— Напрасно. Они действительно почти не имеют запаха. А это говорит нам, что выпени не питаются животной пищей.

— Вы хотите сказать, что они травоядные? — на лице парня промелькнуло удивление.

— Какая разница, чего я хочу? Да, они травоядные.

— А зачем им тогда?.. — Торнсен потряс растопыренными пальцами у себя перед носом, видимо, изображая клыкастую морду.

Я пожала плечами.

— Идемте, Торнсен. Вы же не хотите завтракать прямо здесь?

— Я уже вообще не хочу завтракать, — буркнул он.

Надо же, какие мы чувствительные! Ладно, мне больше достанется.

14. Лайна. Очень сильно промахнулись.

Разумеется, он соврал. Мужики всегда обещают: «Да чтобы я?! Да ни за что!» И что? Я еле успела спасти от рук Торнсена последний кусочек сыра!

По дороге я нарвала ароматных трав и веточек, Кейрат развел небольшой костерок, и теперь у меня в руках была кружка с божественным отваром. Я привалилась спиной к гигантскому дереву, глядя на лучи солнца, просеивающиеся сквозь хвою, и в душе моей булькали пузырьки счастья. Много ли нужно человеку? Хороший завтрак, целительный горный воздух, пропитанный запахом мхов и смолы, тишина… Хорошо!

— Что? — спросил Торнсен.

— Хорошо, говорю. А вы знаете, Торнсен…

— Кейрат.

— Хорошо, — мой взгляд зацепился за характерную проплешину среди веток. — Если знаете — то «Кейрат», если не знаете, то «Торнсен».

Вообще-то я хотела поделиться идиллией на душе, но если мы тут в игры решили поиграть…

— Так нечестно! — возмутился студент.

— Ха! Не в вашем положении торговаться, — напомнила я.

— Ладно, говорите, что там я должен знать, — обреченно согласился он, сыто откидываясь прямо на траву и закладывая руки под голову. Слабый ветерок ворошил его чуть золотистые пряди. Сбоку было особенно заметно, что Торнсен — не лей. Вот на профиль Сафониэля можно любоваться бесконечно. Это идеальное произведение природы! А у Торнсена нос был… крупный. И подбородок мощный, выдающийся. Упрямый подбородок. Неидеальные по отдельности черты при этом складывались в удивительно гармоничное и очень мужское лицо.

…Всё-таки когда он лежит, он не так подавляет, чем когда стоит. Хотя, когда у него стоит, он и лежит как-то… подавляюще…