Зачет по тварезнанию

Я поднялась и подошла к окну. Окно выходило удачно, открывая обзор на всё пространство перед домом. Включая баню с темной сейчас щелью под крышей. Интересно, подглядывал или нет?

Но сейчас мое внимание привлекло другое. На полянке перед домом Торнсен разминался. Сейчас он выполнял комплекс «Страхотварень, крадущийся в ночи». Для своих размеров и веса парень двигался потрясающе легко и грациозно, словно перетекая из одной позы в другую. Рубаху он снял, и сейчас демонстрировал замеченные мною вчера кубики и зубчатые мышцы. И мощную трапециевидную. И ромбовидную, и широчайшую спины. Эх, какой шикарный экспонат без дела пропадает. Мне бы его в качестве наглядного пособия на занятия…

Через перекат по умятой травке парень перетек в защитную стойку, прикрываясь согнутой в локте рукой. Из этого положения выбрасывают магический щит.

Я придвинула кривоногий табурет, который старушенция выделила нам от щедрот, и села любоваться.

…Мне вспомнился поединок Торнсена на Турнире. Первые два этапа проходят академически. На первом, отборочном, студенты демонстрируют уровень магической силы. На втором — технику выполнения боевых заклинаний на муляжах. Конечно, обставленно всё красочно. Муляжи тварей в полный рост выскакивают из-под земли и бросаются на участников на полосе препятствий. И разлетаются в ошмётки, и зеленая кровь брызжет во все стороны. И если участник турнира не справился, его очень натуралистично «пожирают». То есть сам процесс не показывают. Участника и победившую «тварь» укрывают густым мраком, и только нечеловеческое рычание и чавканье живописуют зрителям происходящее.

Я всё ждала, ждала, когда какой-нибудь муляж разделается за меня с Торнсеном. Меня выбрали в сопровождающие. И как представитель Академии, я сидела на вип-трибуне, откуда было прекрасно видно всю арену. Но парень уходил от опасностей и разносил каждую последующую тварь с каким-то мстительным удовлетворением, будто она ему на коврик под дверью нагадила.

И только трое по итогам полосы вышли в финал. Им предстояло сражаться с настоящими тварями. Как я уже говорила, тварей невозможно содержать в неволе. Они неудержимы. В смысле, телепортируются из любых помещений. Поэтому на турнир тварей отправляют прямо с поля боя. Слаженной командой из нескольких лучших порталистов, по заранее проложенному порталу. Поэтому настоящих схваток так мало. Контур поля мгновенно замыкают мои коллеги. А для подстраховки рядом сильнейшие боевики. Торнсену достался горбокрыл. Злющий, будто ему под хвост соли насыпали. Знаете, это было страшно. Нас со второго курса на боевую практику отправляли. Сначала в тыловые части, потом на линию огня. Я знаю, каково это — стоять перед живой, лютой тварью.

Я понимала, каково ему.

Я следила за ним, сжимаясь в комок, когда на него обрушился поток огня. Когда только чудом ему удалось увернуться от пикирующего чудища. Не всегда, далеко не всегда участники финала Турнира выходят из него без потерь.

…Иногда они теряют жизнь.

Когда поверженная тварь обессиленно разжала когти, я скакала, и визжала от радости, и обнималась с мощной бабищей с изуродованной — однозначно в бою, — рукой.

А Торнсен сиял от счастья и гордости. От облегчения, что всё позади. И улыбался поклонникам, и махал им рукой.

А потом посмотрел на меня. Будто знал, где искать.

Просто стоял и смотрел. Своим обычным нечитаемым взглядом.

Я почувствовала, как чьи-то когтистые лапки коснулись моего бедра, и пушистая голова ткнулась в ладонь. Дескать, чеши. Я не заметила у бабуськи кота. Но он мог охотиться в лесу. Утро — самое время, чтобы вернуться домой. Я, не в силах оторваться от потрясающего мужского тела, вытворяющего невероятные вещи прямо передо мной, запустила пальцы в мягкую шерсть. «Гр-р-рых, гр-р-рых», — заурчало благодарное животное под моей рукой. И я почесала под тупой мордочкой, а потом за длинными ушами.

«Гр-р-р-р-рых, гр-р-р-р-рых» стало еще продолжительней и сладострастней.

Выполнив последнюю связку, Торнсен сложился пополам, чтобы восстановить дыхание.

А потом в одно мгновение выпрямился и вскинул взгляд на меня. Будто знал, что я за ним наблюдаю.

Я чуть не пошатнулась на своем косоногом табурете и чудом удержала кота.

Наткнувшись рукой на что-то кожистое.

Я перевела взгляд на колени.

Там, возбужденно подрагивая сложенными кожистыми крыльями, млел от удовольствия иглолапый мелкозуб: «Гр-р-р-р-рых, гр-р-р-р-рых».

— Эй, Грых, ты не офигел ли? — поинтересовалась я у него.

Но тварь лишь боднула меня ушастой головой. Дескать, не отвлекайся на всякую фигню. Продолжай в том же духе.

Я продолжила. Никогда в жизни не чесала живую тварь.

…И мертвых не чесала. Какой смысл чесать мертвую тварь?

Мелкозуб, один из самых распространенных и безобидных видов тварей, продолжал урчать. А я силилась придумать объяснение происходящему для Торнсена, который должен был вот-вот подняться.

Внизу стукнула дверь.

Легкое движение у меня на коленях — и там уже никого нет.

Такой и застал меня студент: растерянно разглядывающей колени и руку, поднятую над ними.