Зачетный профессор (СИ)

- Я понимаю, что вчера было воскресение и, судя по всему, посещенная месса ещё свежа произведенным впечатлением, но пастор не лучший советник в работах Фромма. - усмехнулась Нора, поправив очки. Ночью она зачем-то набрела на Твиттер и полистала, что там пишет Шивон, чтобы убедиться в его лицемерности и пустозвонстве. Массовые благословения и лучи добра перемешивались с забавными и будничными фотографиями, застывшими кадрами творческой жизни и удачными фото, с которых Шивон обескураживал прекрасной улыбкой. Это всё должно было каким-то образом убедить её в том, что мужчина неприятен и несексуален. Задача выполнилась наполовину лишь за счет усталости Норы и самовыветривания возбуждения. Твитты артиста лишь позабавили, как короткие анекдоты.

- Я не хожу в церковь, госпожа Чхве, - довольный, бесстыдно признал Кюхён. – Как раз сидел с упомянутой книгой.

- У меня был один пример из личной жизни, связанный с этой книгой, - посмотрев в сторону, вспоминала что-то Нора. Парень насторожился, уж не разоткровенничается ли она о прошлом? Но ожидания не были оправданы в той области, которой он хотел. – Одна моя подруга, в студенческие годы, держала «Искусство любить» настольной книгой и любила о ней поговорить. У неё была состоятельная семья, деспотичный отец и никакого взаимопонимания с матерью. Она явно нуждалась в любви, и, казалось, сама любить тоже стремится. Часто она мечтала вслух, как займется благотворительностью, когда выпустится, как будет творить добро, ездить по стране на машине и помогать страждущим. Казалось, Фромм благотворно повлиял на юный мозг. Правда, она и помимо него бегала на разные тренинги и занятия по психологии, за которые отдавала приличные деньги. Так вот… когда она закончила университет, и её влиятельный отец – кажется, он какой-то чиновник в правительстве, - пристроил её на хорошенькое место с достаточным окладом, все разговоры о благотворительности прекратились. Она стала озабоченной зарабатыванием ещё больших денег, ходила по три раза в неделю в недешевые кафе, тратила деньги на глупые, но дорогие мелочи, всё время требовала внимания к себе, твердила только о том, что хочет быть нужной, в конец разучилась слушать и соболезновать. Её проблемы стали для неё главенствующими, какой-нибудь спор с отцом или увеличение зарплаты обсуждались первостепенно, даже если кто-нибудь из друзей тяжело болел, у кого-то не было работы и денег вообще, а иные теряли кого-то близкого. Она слушала только себя. На все замечания она отвечала «вы меня просто не понимаете». Действительно, здоровый больного не поймет… С тех пор я с ней не общаюсь, - Нора безразлично вернула взгляд к аудитории. – К чему я о ней? К тому, что ни одна книга любить не научит. Да, это искусство, но чтобы создавать искусство – нужен талант, а талант дарован не каждому. И если ты родился мелочным и эгоистичным обывателем, то даже если ты облепишься выдержками из Евангелие «возлюби ближнего своего», то останешься тем, кто делает это ради себя, для себя и себе во благо. Вы ведь внимательно читали «Искусство любить», Кюхён?

- Да. – сказал он, готовясь к главному замечанию, хотя уже уловил, куда ветер дует.

- Без отваги, веры и дисциплины – кажется, эти качества называет Фромм? – человек не способен на высокие чувства, поскольку высокие чувства – это набор качеств, неразлучно следующих одни за другими. Нельзя уметь любить, будучи жадным, нельзя уметь любить, будучи трусливым, нельзя уметь любить, будучи обманщиком, ибо плохие свойства – это признаки человека низкого, не обладающего достоинствами высоконравственной личности, способной на подвиги, честность и щедрость. А без них, увы, любви не существует.

- «Не надо смешивать осторожность с трусостью. Осторожность – это добродетель». – подошел Кюхён к Норе после лекции, упрямо встав рядом. Она, напрягая память, помотала головой и сдалась.

- Я не знаю, откуда это.

- Александр Дюма, «Три мушкетера». – радуясь, что и он может чем-то удивить и открыть новое, преподнес ментальный подарок Кюхён.

- О! Кто бы мог подумать, что художественная литература тоже учит жизни, правда? – хотя она и вела себя так, словно ничего не было, всё-таки Нора задержала руку, убиравшую листы и, подняв ладонью кверху, воззрилась на неё. Та пощечина… будто нечто интимное случилось между ними, но думать об этом не стоит, иначе это будет влиять на их дальнейшее общение ученик - учитель. – Вы поклонник Дюма?

- Отнюдь. Я играл гасконца в мюзикле, пришлось позубрить подлинник, помимо сценария. Чтобы вжиться.

- В самом деле?! – женщина чуть подалась назад, окидывая Кюхёна взглядом и примеряя ему голубой плащ с белым крестом и широкополую шляпу с пышными перьями. – Никогда бы не подумала.

- Почему? Я не тяну на положительного героя? – Нора неудовлетворенно покосилась на то, что из зала все вышли и они, вновь, остались наедине. Она кивнула ему на этот факт, но молодой человек лишь повел плечами, не приняв указание на дверь, как призыв удалиться.