Зачетный профессор (СИ)

- Мне всё равно, что там у вас с Шивоном, - едва выжал из себя Кюхён. Почему же так трудно становится врать? – Я хочу, чтобы этот вечер вы провели со мной. Я не звонил, потому что боялся. Чего? Я не знаю. Себя, вас или того, что происходит. Но сейчас я здесь и не могу уйти, если вы не скажете мне «да».

- На что я должна сказать «да»? – ехидно покривилась Нора. – Повтори вопрос, пожалуйста.

- Ты позволишь нам попытаться полюбить друг друга? – взяв её за руку, Кюхён притянул её на себя и посмотрел сверху вниз, в раскрывшиеся темные глаза, заблестевшие и испугом, и приятным удивлением. Если она говорит «нет», то всё кончено, она непробиваема и, наверное, уже неспособна зажечься пламенем, в которое старательно таскает хворост Кюхён уже не одну неделю. Тогда будет озвучена правда. И он освободится от пут этой лжи, которая всё тяжелее с каждым днем.

- Да, - тихо, но твердо изрекла Нора. Вздрогнув, Кюхён прикрыл глаза. Черт! Под его ногами словно земля разверзлась. Поздно, он всё-таки пробил брешь. В ней, в себе и в благополучной жизни без потрясений. Прижав женщину к себе, молодой человек болезненно поморщился над её головой. Ложь ли это или то, что он хотел сказать?

Урок двадцать второй: С милым рай в мешке не утаишь

Покинув университет, они пошли в сторону автобусной остановки.

- Ты так смотришь на мою руку, словно ждешь от неё какого-то подвоха, - улыбнулась Нора.

- Нет, я просто думал о том, что правильнее было бы взять её, но вокруг столько людей, и вы не захотите компрометирующих ситуаций, - видя встречное возражение, рождающееся на лице женщины, Кюхён добавил: - Да, и мне тоже ни к чему лишние слухи и проблемы.

- Я думала, что мы окончательно перешли на «ты».

- Я не успел перестроиться. – парень шаркнул по осеннему желтому листу на дорожке. – Поедем гулять где-нибудь?

- Сегодня, вероятно, тоже будет дождь, - посмотрела Нора на небо и опять опустила взор к спутнику.

- Что же тогда? Опять займемся чем-нибудь, что терпеть не можем? Кто-то хотел травмировать мои уши ужасной музыкой? Поехали в клуб. Ненавижу то, что играет на дискотеках.

- Но я тоже!

- Вот и отлично, взбесимся оба. – Оглядевшись, молодой человек подал ладонь. – Идёт?

- Нет, я не хочу, - женщина, без особого желания, напомнила: - Мне не по возрасту туда…

- Ну, вот ещё! – Кюхён схватил её за руку и отвел в сторону, в тень ещё не осыпавшихся, но подсохших кустов, где их никто бы не заметил. – Единственное, почему я сам бы туда не пошел, потому что хочу говорить с тобой, и слышать тебя, а этого в грохоте и толкотне не получишь. Что тогда решим? Музей, библиотека?

- Ужасно, нам даже негде вместе нормально провести время! – поморщилась Нора.

- Речной трамвай! – сообразил Кюхён. – Пошли, на такси доедем до причала и будем кататься по реке Хан.

- Это уже что-то… - прежде, чем выбраться из кустов, она придержала его и, теперь сама, прильнула к его груди. – Ты сам-то уверен, что хочешь всего этого? Что тебе нужен этот вечер, который, возможно, мы никогда не забудем?

- Я надеюсь, что таких вечеров будет много, - убежденно вымолвил Кюхён и стал вызывать такси.

На небольшом теплоходике было немного людей, в основном пожилые пары, в теплых куртках стоящие у бортов и наблюдающие за проплывающими берегами Сеула. Дождь накрапывал, и если выходить из-под крыши, то на волосах собиралась влага. Кюхён и Нора спустились на закрытый этаж и любовались на помаргивающие огоньки города через стекло, сидя за столиком. Он пил вино, а она заказала в баре мартини, разбавленное соком. После того, как они простояли с полчаса на верхней открытой палубе, опуститься сюда, в уют безветренного тепла, было непередаваемой благодатью. В четырех колонках по углам еле слышно напевали трот-исполнители.

- Это больше мне подходит, - заметила Нора, отпивая из прозрачного бокала.

- Хватит намекать на свой возраст, я начинаю комплексовать.

- Почему ты? – засмеялась женщина, протянувшись через стол и взяв его за руку. – Не верю, что молодость способна завидовать зрелости. Скорее наоборот.

- Ты хочешь сказать, что с удовольствием бы вернулась лет на десять-пятнадцать назад? – повел бровями Кюхён. – Что сейчас тебе нравится меньше, чем тогда?

- Хм, - вильнув головой, она капитулировала. – Ты прав, нынешняя я нравлюсь себе больше, да и жизнь моя мне нравится настоящая, а не прошлая. Но ты! Ты не знаешь, что будет с тобой в тридцать пять, сорок…

- Знаю, - не пророчески, а как человек, который тысячи раз продумывал свою судьбу рационально, утвердил Кюхён. – Я буду более самодостаточен, у меня будет больше свободного времени, я стану меньше зависеть от агентства и администрации, поумнею, сложусь, как личность и наверняка узнаю, чего хочу. Да, я предпочитаю зрелость.