Зачетный профессор (СИ)

- Это не было! Это есть! – взял её за плечи Кюхён и воззрился в лицо. – Это из-за него ты пишешь свою диссертацию, разве нет? Из-за него ты, а может и не только ты, считаете мужчин козлами, и есть почему! Из-за него вы становитесь хуже и, да, оправдано ненавидите мужской пол, но даже я, будучи мужчиной, ненавижу и презираю таких мразей, как он, и искренне не считаю, что мы с ним одного вида, - вдруг в голову ему стукнул, ностальгическим эпизодом, спор, их пари с Шивоном. Они козлы! Такие же козлы. Он возмущается на другого, а сам? Подлость, гадость, презренные людишки. Он не может признаться в этом, не может! Что будет с Норой? Как она отреагирует?

- Это всё неважно, - выдохнула Нора. – Теперь неважно. Он игрок, многие мужчины игроки. И я тоже, в какой-то степени, была таковой. Но сейчас – плевать. Я думала, что ты тоже такой, и ты, и Шивон. Ну, Шивон-то, на самом деле, такой. Но я вижу, что есть другие, и это даёт силы не обращать внимание на плохих. Я, знаешь, говорила, что люблю плохишей, но…

- Молчи, пожалуйста, молчи! – почти отпрыгнул от неё Кюхён. На него накатывала истерика, редкий момент, когда он почувствовал себя слабым. Он был слаб! Глуп и туп. Во что он ввязался? Нельзя на лжи строить жизнь, нельзя! И он рад бы сейчас перейти на сторону добра, но так увяз в зле. Пусть, сам не скажет о споре, но как заставить замолчать Шивона? А когда тот заговорит – придет конец всему. – Добро проигрывает, я знаю…

- Нет, я тоже так думала, но нет, - Нора озарилась счастливой улыбкой и подошла к нему, считая, что он всё ещё полон праведного гнева на её бывшего. И это тоже, но собственная гниль Кюхёна не давала ему дышать. – Знаешь, что я поняла? Послушай. Я бы никогда раньше не призналась тебе честно о том, что со мной было, что я думаю. Я подозревала какой-то обман с вашей стороны, от тебя и Шивона, может, он и есть, я не знаю. Я хотела сопротивляться и обыграть вас, но вот что я поняла сегодня утром. Не знаю, откуда это взялось, но вдруг, как озарение: не может проиграть тот, кто не участвует в игре. И я перестала играть. Десять лет я играла по правилам, которые обозначил недостойный соперник, жульничающий, хитрящий. Зачем-то я села за его стол, а крупье – безликая судьба, ей все равно, кому какие карты пихать. Но сегодня я спросила себя: какого черта я всё ещё за этим столом? Почему не встать и не уйти? Я так и сделала. И ощутила такую легкость! Нельзя играть с людьми, с их жизнями, со своей жизнью, а не играя, невозможно и проигрывать. Это как наблюдать, как кто-то играет в дурака, потом вдруг обращается к тебе, зрителю, и говорит, вот, ты дурак. А ты даже не брал карты. Разве почувствуешь себя проигравшим? Нет, ты почувствуешь дураком того, кто слишком заигрался.

- Нора! – воскликнул Кюхён и, не найдя лучшего варианта, заткнул ей рот поцелуем. Ему уже больно было слушать её правдивые и меткие слова. Он заигрался – да, они с Шивоном, но встать из-за стола не хватает смелости, потому что получится именно так: Нора и не играла с ними, не делала ставок, а они попытаются назвать обманутой её. А это она обманула их, своей честностью, прямотой и чувством собственного достоинства, которое не получилось поколебать. – Нора, я… ты… я хочу сказать, что…

Она положила ему палец на губы, сомкнув их.

- Что бы ты ни хотел сказать сейчас, я предпочитаю видеть истину в твоих глазах. Они никогда мне не врали. Поэтому лучше помолчи.

Кюхён проводил её до подъезда, где они снова долго и сладко целовались, не зная, как долго ещё смогут удержаться только на поцелуях, но ни тот, ни другая и не заикнулись о большем. Нора вошла в лифт и решила написать какую-нибудь милую смс-ку вслед – наконец, они взаимно поменялись телефонами, - но обнаружила пропущенный звонок от ректора университета. Он был недавним, около десяти минут назад, хотя на дворе стояла глубокая ночь. Что могло случиться? Звонить в такой час неудобно, а вот перезванивать – другое дело.

Быстрое приветствие перешло сразу к сути того, что понадобилось от доцента.