Зачин (СИ)

  Девочка еще немного медлила, страшась выйти из воды, но ощущая нестерпимый холод, каковой прорезавшись сквозь волнение, сковал все ее тело и конечности, с трудом поднялась на ноги. Тягостно покачиваясь из стороны в сторону, она медленно побрела к берегу, а выйдя на его каменистую почву, неспешно опустилась... по первому сев, но вскоре улегшись на левой бок, оный не болел. И теперь дав себе волю, тихонько заплакала, мешая слезы и воду, вздрагивая всем телом и вспоминая пережитое. Гулкая боль, словно хруст ломаемых ветвей отзывалась в голове и инолды выплескивалась мельчайшими брызгами юшки, из левой ноздри. Очень сильно болели ребра справа, как раз вместе удара и саднило, стонало все тело... вся кожа.

  "Успокойся! Успокойся, наша милая девочка!"- обеспокоенно шептал в голове Влады голос Бога Словуты, стараясь теми ласковыми словами непременно умиротворить.

  Наконец девочка выплакала свои переживания и тем самым уменьшила боль в голове, прекратила кровотечение из носа. Не торопко поднявшись с каменистого брега, она ощупала себя, порванную одежу, проверяя наличие того, что на ней дотоль было. Зычно плюхала вода в сапогах, с рубахи, шаровар и волос струились потоки воды, отсутствовал не только меч, который Влада побоялась найти, не было сыромятного пояса одэгэ и золотой цепочки Златовласа. От тех как ей показалось значимых потерь, Владелина протяжно хлюпнула носом.

  Глава тридцать вторая.

  Яркий луч света, теперь нежно-золотой, озарил, внезапно весь лес и каждое деревцо позади сидящей на бережине юницы. Не мешкая вскочив на ноги, девочка, порывчато развернувшись, шагнула назад и на чуток от той светозарности прикрыла рукой очи. Глубокое и одновременно надрывистое дыхание вырвалось из ее рта, и днесь не ведая, что предпринять и как поступить, отроковица судорожно сотряслась всем телом, уже и не слыша успокаивающего голоса Словуты да зычного клекота соколов, кружащих над самой головой. Стремительно ступив еще и еще назад, Влада сызнова вошла в воду и лишь потом, убрав от лица руку, в спадающем сияние света узрела фигуру Седми... Седми, которого так дотоль желала увидеть. Бог, обряженный в серебристую распашную рубаху, дотягивающуюся до лодыжек, без ворота и рукавов, казалось, вышел из-за соседнего дерева, враз испрямившись и взглянув на нее своими голубо-серыми с синими брызгами по окоему радужек очами, дюже нежно произнес:

  - Девочка наша... бесценная, дорогая девочка!

  - Седми! Седми!- радостно вскрикнула Владелина, и рывком подавшись из воды, кинулась к Богу.

  Зиждитель торопливо присел на корточки, и, обхватив вздрагивающую юницу подняв на руки, прижал к своей могутной в сравнении с ней груди.

  - Седми!- захлебываясь зашептала Влада, сотрясаясь от волнения всем телом,- я кричала! Кричала, а вы меня не слышали! не слышали! Что? Что это напало на меня? Где я? Где?

  - Тише! Тише, моя милая, драгоценная девочка! Умиротворись,- мягко отозвался Седми, и, слегка отстранив от себя отроковицу, с нескрываемым беспокойством воззрился в ее лицо, нежно коснувшись правыми перстами лба, носа, а посем огладив мокрые волосы.- Сейчас, моя милая, я тебя просушу и мы вернемся домой, ты только не тревожься. Тебя уже ждут... все Расы... Небо... Он вельми расстроен произошедшим, и жаждет тебя увидеть, успокоить, нашу несравненную драгоценность.

  - Я...я...Седми,- девушка судорожно вздрогнула и крупные, вроде дождевых капель, слезы выскочили из ее глаз на щеки.- Седми я потеряла меч... Я убегала от этого и потеряла. Его надо найти! Этот меч мне подарил Воитель! Я не вернусь без него... Что? Что я скажу Воителю? Что скажу Двужилу?

  - Что ты жива, моя радость,- и звонкий тенор Зиждителя, ноне потеряв все высокие звуки, пролетел приглушенно, точно дрогнул и единожды тронул притихшие повдоль берега верхушки деревов своим волнением.- Нет ничего дороже для нас Зиждителей твоей жизни... А меч, такая малость, я дам повеление и его разыщут.

  Бог неспешно, словно и впрямь какую драгость... хрупкость поставил девочку на землю и поднялся с присядок. Он вскинул вверх левую руку, сжал ее в кулак, и вельми резко дернув перстами, одновременно раскрыл их над головой стоящей Влады. И незамедлительно из ладони Седми на голову отроковицы упали яркие искры огня. Они коснулись материи ее одежи, кожи и волос да глухо зашипев, выпустили из себя клубящийся сквозной дым, каковой плотно окутал все тело Владелины, а погодя, будто напитавшись влагой, осел разряженными парами к земле. И девочка сразу ощутила себя просохшей. Зиждитель вновь, подхватив юницу подмышки, поднял и крепко прижав к себе, умиротворяющее молвил:

  - Ты только не пугайся, и сомкни очи, не открывай, поколь не позволю.