Зачин (СИ)

  - Да, прямо на лоб... и надавил... Было дюже неприятно,- произнесла в ответ девочка и неспешно поднявшись с рук Бога села, прижившись к его груди. - А потом потекла юшка. Она текла так долго... Погляди, Отец, я испортила всю рубаху.- Влада протянула в направлении, столь далекого от нее лица старшего Раса, правую руку, материя рубахи на оной побурела от застывшей крови.- И еще... Еще, Отец,- голос отроковицы многожды понизился и порывисто дернулся.- Я потеряла. Потеряла меч Воителя... и ремень, и цепочку Златовласа. Словом все...все.- Она торопливо вскинула вверх левую руку и провела по мочке уха, где висела цепочка с хризобериллом. - Все кроме дара Седми.

  Небо ласково провел пальцем по широкой, красной полосе на груди юницы, кажущей свои рваные, кровавые края даже с под разрезанной материи рубахи, оставленной когтем зверя и успокоительно произнес:

  - Все это не страшно... Меч разыщут, пояс привезут новый, цепочку я подарю тебе сам. Ее сделают лучшие мастера.

  -Нет!- гневно вскликнула Владелина, обращая сие негодование токмо на себя и на свои потери, да болезненно перекосила лицо.- Как ты не поймешь, Отец, это был дар... Дар, как твоя рубаха... Они были мне очень дорогими.- А теперь уже обращая раздражение на Небо, стремительно от него отклонившись, дополнила,- я звала тебя! Кричала... Кричала, а ты не слышал. Или не хотел.

  - Что ты, что ты моя драгость, я просто не мог,- перебивая скорую, возбужденную речь отроковицы дыхнул старший Рас, и немедля обняв правой рукой ее затрепетавшее тельце, притулил к своей груди.- Просто не мог услышать... моя милая, любезная девочка... Бесценная лучица,- нежно дошептал Бог уже в голову Влады и прикоснулся к ней губами.

  Юница от той теплоты на чуток прикрыла глаза, наслаждаясь успокоением царившим в объятиях Бога и безмолвием в зале, нарушаемым лишь движением прохаживающегося вдоль стен Седми так и не присевшего на пустое кресло стоящее подле Отца. Прошло какое-то время, и Небо сызнова приголубив волосы Владелины, тем движением, словно проверяя ее состояние, очень тихо сказал:

  - Милая моя, я хочу, чтобы ты показала Дивному, что видела.

  - Показала?- изумленно повторила девушка, и, отворив очи, нежданно ощутила страшную слабость во всем теле, вроде единождым махом разморенным жаркими лучами солнца.

  - Да, показала,- продолжил мягко говорить старший Рас.- Я знаю, моя драгость, ты устала, у тебя болит бок, ручки и ножки, но я прошу тебя потерпеть самую малость... А потом тебя накормят, снимут боль и дадут отдохнуть.

  - Хорошо, Отец,- согласно отозвалась Владелина, и, втянув в себя дух Бога, напоминающего сладковатый аромат пыльцы, поцеловала ткань его рубахи.

  - Владушка, ступай ко мне,- позвал ее бархатистым баритоном Дивный.

  Небо бережно подхватил девочку подмышки, и, приподняв с колен, аки махую дитятку поставив на пол, повернул в сторону брата. Слишком редко общающаяся с Дивным, Владелина всегда особенно волновалась при виде этого Зиждителя, каковой реже иных появлялся в капище и также нечасто прикасался к ней, точно недолюбливая. Его венец удерживающий в навершие солнечный плоский диск, переливающийся ядренистым золотым светом, малозаметно качнулся вправо, вроде желая упасть на отроковицу, отчего та резко дернулась в сторону, и, застонав, схватилась левой рукой за правый бок.

  - Поторопись Дивный, видишь же как она обессилена. Как страшиться тебя. Придай положенной теплоты своему взору, в самом деле почему я должен это тебе говорить,- повелительно дыхнул Небо, и ту молвь не услышала ни Владу, ни иные Боги, ибо она прозвучала мысленно лишь для брата старшего Раса.

  Дивный, и впрямь, немедля придал благодушности своему в целом холодному взору, и, вытянув руки вперед, несильно обхватив девочку за плечи, торопко привлек к себе. Он бережно поставил Владелину себе на колени так, чтобы ее глаза оказались на уровне его лица. При этом Богу пришлось слегка вздеть стопы с пола и под ними мгновенно, вытянувшись из кресла, образовался неширокий облачный ком. Продолговатые глаза Дивного, где сияние бирюзовой радужной оболочки порой поглощали не только белую склеру, но и черный зрачок настойчиво воззрились в юницу, и из них в ее сторону потекла такая любовь, нежность. От той чувственность Влада не просто колыхнулась всей плотью, не просто дрогнули в коленях ее ноги, но похоже еще и закачался мозг внутри головы. И сие хорошо, что Бог крепко удерживал отроковицу за плечи, а то она б непременно упала или бы в голове лопнул переполнившийся волнением мозг. Дивный медленно поднес губы ко лбу Владелины и ласково к нему прикоснувшись, да тем снимая всякое покачивание и тревогу, чуть слышно прошептал:

  - Ну, что ты, моя девочка, как так недолюбливаю...Как можно такое думать... Вельми, как и иные Расы люблю, беспокоюсь. Не надобно меня пугаться, страшиться.

  Зиждитель отвел уста от лба отроковицы и наново глянул в ее очи и одновременно, несколько изменив тембр голоса, молвил: