Задачка на три корги

Ее голос прозвучал дружелюбно, но строго. Художница подняла глаза и взглянула на часы. Прошел ровно час, и ее натурщица уже снимала бриллиантовую диадему, которую любезно согласилась надеть для скульптуры. Украшение восхитительно смотрелось в сочетании с рубашкой и кардиганом. Группа документалистов взяла в руки камеры под пристальным взглядом долговязого юноши-служащего. Адъютант королевы уже стоял в дверях, готовый сопровождать Ее Величество на следующую встречу.

– Большое спасибо, мэм, – сказала Лавиния.

Королева кивнула.

– С нетерпением буду ждать, когда увижу сияние. – Голос Ее Величества звучал сухо, но в глазах играл веселый блеск.

Глава 4

Рози не зря славилась своей продуктивностью. Одна из запланированных на сегодня встреч отменилась, и она, воспользовавшись моментом, по совету сэра Саймона решила посетить Королевский фонд коллекций. Светило солнце, поэтому было бы очень кстати прогуляться и размять ноги, заодно вычеркнув из списка дел историю с картиной королевы.

Она бодро зашагала по пыльной розоватой дорожке от боковых ворот, на которые выходил окнами ее кабинет, переходя на другую сторону между черным кэбом и парой туристов на городских великах[15]. Стояла теплая погода, светлое небо было слегка подернуто бледными облаками. Пройдя вдоль Грин-парка, Рози дошла до Кларенс-хауса на углу – высокого белого здания, где жил принц Чарльз, когда находился в Лондоне. Прямо за ним была ее цель – Сент-Джеймсский дворец.

Этот архитектурный ансамбль смотрелся совсем иначе. Приземистые здания из красного кирпича выглядели гораздо старше остальных и были построены еще при Тюдорах. Сэр Саймон, большой любитель истории, часто и с удовольствием рассказывал Рози об этом месте. Больше всего ей нравилась история о принце Джеймсе, младшем сыне Карла I, которого Оливер Кромвель держал здесь в заключении. Однажды, играя в прятки со стражей, он умудрился сбежать. Каждый раз юного принца было все труднее найти, пока в один прекрасный день он не вышел из ворот сада, воспользовавшись краденым ключом, и не прошел половину Вестминстера, прежде чем его хватились. В итоге он добрался до Франции. И еще, по словам сэра Саймона, старого романтика, отсюда до эшафота на улице Уайтхолл вели Карла I, одетого в три рубашки, чтобы не было видно, как он дрожит от страха.

Рози подошла к служебному входу, размышляя о том, что все послы по непонятным ей причинам все еще служат “при Сент-Джеймсском дворе”[16]. У ворот гвардеец в алом мундире и медвежьей шапке бесстрастно наблюдал, как она предъявляет охране свой пропуск. Затем ее проводили по многокилометровым коридорам в кабинет на первом этаже. Нил Хадсон, нынешний хранитель картин королевы, встретил ее растерянной улыбкой.

– Зачем вы пришли, капитан Ошоди? Вы же знаете, я предпочитаю сам наносить визиты. Не было необходимости являться в мое логово.

Она огляделась. Ничего себе логово! Пара окон выходила на широкую улицу, ведущую к Пикадилли: всего пара шагов до “Фортнума”[17] и “Ритца”. Одна стена, обшитая панелями, была от пола до потолка уставлена небольшими, но поистине бесценными произведениями искусства; на остальных располагались полки с книгами. На ореховом столе хранителя – таком гигантском, будто два огромных стола сдвинули вместе, – лежали кипы бумаг, пресс-папье, множество бронзовых статуэток и фотографий в серебряных рамках. Компьютера не было. Рози предположила, что, перед тем как принять гостей, Нил Хадсон прячет его в ящик. Вряд ли он пишет пером, правда? Хотя, судя по желтому жилету и волнистым волосам до подбородка, этот человек очень хотел производить такое впечатление.

– Мне нужно отследить перемещение одной из картин Ее Величества, – объяснила Рози. – Мы знаем, где она находится, но не понимаем, как она туда попала. Несколько лет назад она исчезла со своего места.

– Нет! – крикнул Хадсон, вскинув руку. – Стойте там! Уверяю вас, вы ошибаетесь. Такого не могло случиться с предметом из королевской коллекции.

– Но именно это и произошло, – твердо ответила Рози, встретившись с ним взглядом. – Значит, все же иногда такое случается.

– Крайне редко, почти никогда. И вообще, не могли бы вы перестать бросаться намеками на то, что мы теряем произведения искусства?

– Хорошо, тогда слушайте внимательно.

Рози рассказала все, что знает о пропаже картины, и хранитель невыразительно кивнул.

– В девяностые, говорите? Тогда хорошо, записи у нас довольно подробные. Но даже если ее… Скажем так, передали не туда гораздо раньше, у нас и в то время был довольно индивидуальный подход, особенно к частным картинам Ее Величества. Честно говоря, я слабо себе представляю, что ее могли куда-то передать. Мы постоянно перемещаем произведения, принадлежащие Короне, если они пригодны к транспортировке. Но такую маленькую и личную картину… – Нил Хадсон поморщился. – Даже не представляю, кто мог бы ее запросить. Тем не менее можете сами убедиться.