Задание Империи

«…Если меня попросят одним словом охарактеризовать Июньский Конфликт, из всех слов немецкого языка я могу выбрать только одно: предательство. И в длинном списке лиц, в нем участвовавших, я бы, пожалуй, начал с Маннергейма, который после масштабных учений Петроградского военного округа, на которые он был приглашен русскими, чтобы быть подавленным возросшей военной мощью Российской Империи. Вместо того чтобы вспомнить о своем воинском долге, основанном на любви к своему народу и к своей стране, Маннергейм бросился к своему президенту и начал убеждать его, что Финляндия понесет в будущей войне слишком большие потери. Очевидно, что маневры, на которых я также присутствовал, разыгрывали именно наступление России на Финляндию, а не «оборону Петрограда от вторгшихся англо-французских войск», как было официально объявлено. Русские даже специально построили дот флангового огня и уничтожили его своим новым танковым огнеметом, устройство которого в то время держали в секрете. Особенность этого огнемета заключалась в том, что зажигательная смесь каким-то образом проникала внутрь каземата при закрытых бойницах. Нам показывали обгоревших животных, которые были на привязи внутри укрепления, изображая гарнизон. Было ясно, что это оружие будут применять при штурме оборонительной линии вдоль русской границы, как и танковые тралы против мин.

Когда у сопровождавшего нас полковника спросили, к какому сроку вторгшиеся французы успеют построить на захваченном плацдарме линию Мажино, он невозмутимо ответил:

— Но они же могут захватить наши укрепления!

…Последовавшее подписание так называемого «Российско-финляндского договора о коллективной безопасности» было, по сути дела, захватом части Финляндии. На территории вплоть до Виипури размещались российские войска, Россия получала ряд военно-морских баз в Балтийском море и право беспрепятственного пролета военных самолетов через территорию Финляндии «в целях обороны территории дружественной страны». Зона размещения российских частей объявлялась «территорией совместного развития торговых и промышленных предприятий», и в нее вслед за войсками последовал российский капитал и российские наемные рабочие, что умиротворяло местных мелких хозяев. А ведь со старой границы можно было беспрепятственно обстреливать Петроград!

…К одному из явных просчетов ведомства Канариса также следует отнести появление у русских целого семейства бронетехники на базе танка «Скорпион», значения которого, благодаря неполной и искаженной информации, мы не смогли оценить до начала конфликта. Официальной легендой русских, которую они продвигали по всем каналам, было то, что танк создается для действий на случай готовящегося англичанами мусульманского восстания в Средней Азии. Действительно изначальная концепция танка производила впечатление дешевой машины для колониальных войн, подобной усиленным танкеткам «Карден-Ллойд». Экипаж состоял всего из двух человек, при этом командир совмещал в одном лице функции заряжающего, наводчика и собственно командира. Поскольку вначале поступали сведения о намерениях вооружить танк 45-мм орудием Бофорса, это подтверждало передаваемую информацию о намерениях русских, поскольку эффективное управление подобной машиной могло быть осуществлено, по моему убеждению и мнению многих наших аналитиков, если танк действует в основном против легковооруженной пехоты или кавалерии в конном строю, лишь изредка используя пушечное вооружение для уничтожения огневых точек в домах или горной местности. Усиление брони объяснялось русскими поступлением в басмаческие банды крупнокалиберных пулеметов, противотанковых ружей и легких горных пушек, которые в разобранном состоянии могли перебрасываться через перевалы на вьючных животных. Аналогично во время войны с Францией нам довелось столкнуться с английским танком поддержки пехоты «Матильда-I», который был вооружен всего одним пулеметом, но нес броню, которую не могли пробить снаряды наших танков и противотанковых орудий.