Загадай число

Он ненавидел Бронкс. Он ненавидел в Бронксе все — от щербатых тротуаров до выжженных скелетов краденых машин. Он ненавидел пестрые растяжки, зовущие провести четыре дня и три ночи в Лас-Вегасе. Он ненавидел запах — помесь выхлопных газов, дегтя, плесени и тухлой рыбы, с навязчивой ноткой ржавчины. Но даже больше, чем все это, он ненавидел то, что помнил из детства и что преследовало его здесь каждый раз, как он приезжал, — жуткие, доисторические твари в устрашающей броне: мечехвосты, рыщущие в прибрежной слизи залива Истчестер.

Проведя полчаса в пробках на «скоростном» шоссе, он наконец добрался до нужного съезда и одолел несколько кварталов до оговоренного места встречи — парковки у церкви Всех Святых. Стоянка была окружена оградой с табличкой, разрешающей въезд только автомобилям служителей. Там было пусто, за исключением невзрачного «шевроле», возле которого стоял молодой парень с короткой стрижкой, уложенной гелем, и разговаривал по телефону. Гурни припарковался рядом с «шевроле». Парень тут же закончил разговор и прицепил телефон на пояс.

Морось, докучавшая ему всю дорогу, превратилась в прозрачную взвесь, незаметную глазу, но Гурни тут же ощутил ее уколы на лице, едва выйдя из машины. Возможно, молодой человек тоже ее чувствовал, и от этого лицо его было таким недовольным.

— Детектив Гурни?

— Дэйв, — сказал Гурни, протягивая руку.

— Рэнди Клэм. Спасибо, что приехали. Надеюсь, это будет не напрасно. Я просто хочу проверить все версии по этому делу, которое смахивает на то, что вы там у себя расследуете. Может, связи и нет, потому что странно предполагать, что один и тот же человек убил какого-то крутого гуру в одной части штата и ночного сторожа здесь, в Бронксе, но эти множественные ранения в горло не дают мне покоя. В таких случаях чувство такое, знаете — блин, забьешь на это сейчас, и тогда это точно окажется тот же парень. Понимаете, о чем я?

Любопытно, подумал Гурни, отчего у Клэма такая быстрая речь — от кофеина, кокаина, тяжелой работы или привычного внутреннего напряжения?

— То есть я хочу сказать, что дюжина колотых ран — не такое частое явление. Может быть, мы найдем и другие сходства между этими делами. Наверное, можно было просто обменяться документацией, но я подумал — вдруг, побывав здесь, вы сможете заметить или понять что-то новое на месте убийства или в разговоре с вдовой. Я на это очень надеюсь. Что будет какая-то польза. Хочется верить, что это не будет пустой тратой вашего времени.

— Тише, тише, молодой человек. Послушайте меня внимательно. Я приехал сюда сегодня, потому что мне это показалось разумным. Вы хотите проверить все возможные версии — и я хочу того же. В худшем случае мы просто исключим всякое сходство между делами, но исключение версий — это часть работы, а не трата времени. Так что насчет моего времени не беспокойтесь.

— Спасибо, сэр. Я просто… ну, вам так далеко пришлось ехать и все такое. И я очень благодарен.

Речь Клэма стала чуть размереннее. Он был по-прежнему на взводе, но его уже не лихорадило.

— Кстати, о трате времени, — сказал Гурни, — может, посмотрим на место убийства?

— Давайте. Оставьте машину прямо здесь, поедем на моей. Дом жертвы в тесном райончике, там на машине едва проедешь, ничего не задев.

— Флаундер-Бич, что ли?

— Вы знаете Флаундер-Бич?

Гурни кивнул. Он был там однажды, в юности, на дне рождения подруги своей тогдашней девушки.

— Откуда же вы знаете? — удивился Клэм, поворачивая с парковки в противоположную от главной улицы сторону.

— Я вырос там недалеко, рядом с Сити-Айлендом.

— Охренеть. А я думал, вы с севера.

— Сейчас я живу на севере, — кивнул Гурни и сам удивился тому, как это прозвучало. Как будто это временное явление. При Мадлен он выразился бы иначе.

— В общем, там ничего не изменилось, это все те же трущобы с халупами. Когда прилив и небо чистое, можно даже подумать, что это настоящий пляж. А потом начинается отлив, появляется грязища, и сразу вспоминаешь, что ты в Бронксе.

— Так и есть, — согласился Гурни.

Спустя пять минут они остановились в пыльном переулке на участке, огороженном цепью, как и парковка у церкви. Раскрашенная вывеска гласила, что это пляжный клуб Флаундер-Бич и заезжать сюда можно только по пропускам. В нескольких местах вывеска была изуродована дробью.

Гурни подумал о вечеринке тридцатилетней давности. Он попытался вспомнить, не этой ли дорогой он тогда добирался. Перед глазами стояло лицо девочки, у которой был день рождения. Это была толстушка с хвостиками и брекетами на зубах.

— Припаркуемся здесь, — сказал Клэм, снова ссылаясь на забитые машинами улицы. — Ничего, если мы пройдемся?

— Господи, я что, по-вашему, совсем старик?

Клэм неловко рассмеялся. Они вышли из машины, и он поинтересовался:

— Сколько лет вы в полиции?

Не желая вдаваться в подробности об увольнении и неожиданном сотрудничестве по договоренности, он просто сказал:

— Двадцать пять.

— Это непростое дело, — сказал Клэм, как будто это замечание логически следовало из ответа Гурни. — Там еще много всего помимо ножевых ранений.

— А вы уверены, что это именно ножевые ранения?