Загадай число

Щелкнул замок, и дверь наполовину открылась. На пороге стоял мальчик, размерами приближавшийся к матери и похожий на нее отсутствующим взглядом. Гурни задумался, что может быть причиной этой отстраненности — генетика или лекарства, или и то и другое? Короткий «ежик» волос на голове Ионы был ослепительно-белого цвета.

— Я говорила тебе не запираться в комнате, если я дома! Сделай потише. Такой грохот, будто кого-то убивают! — Если это заявление и было для кого-то из них болезненным, они этого никак не проявили. Мальчик посмотрел на Гурни и Клэма безо всякого интереса. Гурни подумал, что эта семья, по-видимому, настолько привыкла к посещениям социальных служб, что деловые чужаки в гостиной не вызывали вопросов. Мальчик перевел взгляд на мать:

— Можно мне мороженое?

— Сам знаешь, что для мороженого еще рано. Сделай звук потише, иначе вообще его не получишь.

— Получу, — упрямо сказал он и захлопнул перед ней дверь.

Она вернулась в гостиную и снова села на диван.

— Он сам не свой после смерти Альберта.

— Миссис Шмитт, — начал Клэм в своей торопливой манере, — детектив Гурни хочет задать вам несколько вопросов.

— Смешное совпадение, у меня есть тетушка Берни. Как раз вспоминала ее сегодня утром.

— Гурни, а не Берни, — поправил Клэм.

— Но похоже звучит, правда? — Ее глаза аж засветились от этой находки.

— Миссис Шмитт, — заговорил Гурни, — за последний месяц ваш муж делился с вами какими-нибудь тревогами?

— Альберту были незнакомы тревоги.

— Может быть, он вел себя не как обычно?

— Альберт всегда вел себя одинаково.

Гурни подумал, что это скорее могло быть результатом искаженного восприятия действительности, чем особенностью поведения Альберта.

— Он когда-нибудь получал письма, где адрес или само письмо были написаны красными чернилами?

— В почте бывают только счета и рекламные листовки. Я никогда ее не просматриваю.

— Почту разбирал Альберт?

— Сплошные счета и листовки.

— Вы не знаете, Альберт платил по каким-нибудь необычным счетам или, может быть, выписывал странные чеки?

Она грустно покачала головой, и он снова отметил, что лицо у нее поразительно детское.

— Последний вопрос. После того как вы обнаружили тело своего супруга, вы что-нибудь меняли или сдвигали с места в комнате до прихода полиции?

Она снова покачала головой. Возможно, ему показалось, но она как будто перед этим помедлила и в ее равнодушном взгляде промелькнула какая-то тревога. Он решил рискнуть.

— Господь разговаривает с вами? — спросил он.

В ее лице вместо тревоги появилось что-то новое.

— Разговаривает, — ответила она гордо.

Она как будто оправдывается, заметил Гурни.

— Господь что-нибудь говорил вам, когда вы обнаружили тело мужа?

— Господь мой пастырь, — сказала она и начала цитировать Двадцать третий псалом. Гурни даже боковым зрением видел нетерпеливые подергивания лица Клэма.

— Господь сказал вам, что нужно делать?

— Мне не мерещатся голоса, — сказала она. В ее взгляде вновь мелькнула тревога.

— Я так и не думал. Но быть может, Господь заговорил с вами в тяжелую минуту, чтобы помочь?

— Мы живем на Земле, чтобы исполнять волю Его.

Гурни наклонился к ней:

— И вы сделали, как Господь повелел вам?

— Я сделала, как Он повелел.

— Когда вы нашли Альберта, что-то было не так, что-то надо было изменить и Господь повелел вам это сделать, да?

Глаза великанши наполнились слезами, и капли потекли по ее детским щекам.

— Надо было его спрятать.

— Что надо было спрятать?

— Полицейские его забрали бы.

— Что бы они забрали?

— Они все забрали — его одежду, его часы, его бумажник, газету, которую он читал, стул, на котором он сидел, ковер, его очки, стакан, из которого он пил… все, все забрали.

— Но все же что-то осталось, да, миссис Шмитт? Осталось то, что вы сумели спрятать.

— Я не могла им позволить забрать его. Это был подарок. Последний подарок Альберта.

— Можно мне взглянуть на него?

— Вы его видели. Вон — сзади вас.

Гурни повернулся, проследив за ее взглядом, и увидел вазу с розовыми цветами на столике. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в вазе всего один пластмассовый цветок с таким крупным бутоном, что издалека он казался букетом.

— Альберт подарил вам этот цветок?

— Он собирался, — сказала она, помедлив.

— Значит, он вам его не подарил?

— Он не успел.

— Потому что его убили раньше?

— Я знаю, он хотел его отдать мне.

— Это очень важно для нас, миссис Шмитт, — мягко сказал Гурни. — Пожалуйста, расскажите мне подробно, что вы увидели и что сделали.

— Когда мы с Ионой вернулись домой из Центра Откровения, я услышала, что работает телевизор, и решила не мешать Альберту. Альберт обожал смотреть телевизор и не любил, когда кто-то ходил перед экраном. Так что мы с Ионой зашли через заднюю дверь, которая ведет на кухню, чтобы не мешать ему. Мы сели на кухне, и Иона съел на ночь мороженое.

— Долго вы сидели на кухне?

— Не знаю. Мы разговаривали. Иона очень интересный собеседник.

— О чем вы говорили?