Загадай любовь

– Конечно, неформатный мальчик, но очень вежливый и дружелюбный. И умный. Математико-механический факультет! Это же с ума можно сойти.

Я усмехнулась. Видела бы мама, какой Макеев в школе. Когда прогуливает уроки, грубит Антону Владимировичу или готов вытолкнуть Калистратова из окна.

– О-очень дружелюбный, – с сарказмом согласилась я.

Но мама моего сарказма не заметила.

– Приглашай его в гости почаще. По улицам гулять сейчас холодно. А в кафешках вы такими темпами все карманные деньги спустите.

– Ага, – отозвалась я. Представляю, если бы еще и Макеев целыми днями тусовался у нас дома. Хватит и Эдика. Да нам с Тимуром даже поболтать особо не о чем. Никаких точек соприкосновения. А мама как скажет…

После этого разговора мама вышла из моей комнаты, а меня охватила дикая тоска. Ощутила я ее внезапно и очень остро.

Тогда я полезла в школьную сумку и достала один из блокнотов. Вообще я обожала вести канцелярию и делать записи от руки. Недолго думая, я открыла блокнот и размашисто написала первую строчку:

«Я представляла себе, как ты гладил мои влажные волосы…»

Фу, какая пошлость! Я отложила ручку и долго смотрела в окно. За ним уже потухло багровое закатное небо. Что-то непонятное, тревожное и очень печальное поселилось в моей душе. Какая-то безнадега. И все-таки вскоре строчки дописались сами собой.

Я представляла себе, как ты гладил мои влажные волосы;
как целовал ладошки;
как дети наши малину в саду собирали в лукошко;
как я тебе готовила на ужин пасту, соль по вкусу и вина немножко.
И было бы здорово, если б мы дарили ласку друг другу
да уезжали далеко-далеко на крышах поезда
в то время, как люди тряслись в душных вонючих вагонах,
в каютах пароходов и на паромах…

Но ты так далек и совершенно мне незнаком.

Всё потому, что иногда с тобой
мы просто молча встречаем рассвет на разных балконах.

Я долго перечитывала строчки и вспомнила, как мы с Тимуром сидели у камина и как мое сердце взволнованно и испуганно бухало в груди. Я прислушалась к себе. Есть по-прежнему не хотелось. Неужели мама права и я влюбилась в Макеева? Это предположение меня ужаснуло. Не могло это произойти так быстро. Тем более мне уже есть кого любить. Тогда я упрямо подписала инициалы под стихотворением: «А.В.» И для убедительности: «Золотухину». Точка. Мое сердце принадлежит только ему.

Сердито запихнула блокнот обратно в сумку и стала готовиться ко сну.

* * *

В начале урока географии Антон Владимирович при всем классе напомнил мне, чтобы я после уроков зашла к нему в кабинет. А тот, кто еще раздумывает над тем, чтобы отправиться с нами в Васильево, пусть запишется. Сегодня – последний день. Антону Владимировичу необходим полный список.

Янка, услышав это персональное приглашение, повернулась ко мне, пихнула меня локтем и поиграла бровями.

– Чего? – не особо вежливо ответила я. Выспаться сегодня не удалось. И все из-за вчерашнего дурацкого открытия по поводу Макеева. То стихотворение до сих пор лежало в моем рюкзаке, и мысль о нем меня обжигала. Сама от себя не ожидала такой глупой лиричности.

– Ты рада?

– Рада?

– Ну, да! Господи, Зуева, ты не проснулась еще, что ли? Я про ваше сегодняшнее рандеву с Золотко. В пятницу ты меня сообщениями закидала, что все сорвалось, а сегодня сидишь кислая, будто тебя на каторгу пригласили.

– Ах, ну да… – рассеянно ответила я.

– Думала, «этот день мы приближали как могли», – усмехнулась Яна.

– Конечно, а как еще? – кивнула я, поправив волосы. Несмотря на то, что не выспалась, в школу я явилась с укладкой. И вдруг подумалось, что мне нужно быть красивой каждый день, невзирая на то, есть в расписании география или нет. Хотелось быть особенной всегда.

Пока Антон Владимирович объявлял тему урока, я обернулась, чтобы отыскать взглядом Макеева. На удивление, сегодня он географию прогуливать не стал. Хотя и пришел, как обычно, перед самым звонком.

Тимур тоже смотрел в мою сторону. Я и не сомневалась. Приятное чувство удовлетворения… Макеев смотрел пристально, не отводя взгляда. Когда я обернулась, он сдержанно мне кивнул в знак приветствия. А я почему-то смутилась и ничего не ответила. В понедельник мне было неудобно за то, что произошло на даче. Хотя Макеев первым полез с объятиями, но и я, конечно, тоже хороша. Липла к нему… Еще и в шею поцеловала. Сама от себя не ожидала.

Когда я обернулась во второй раз, Тимур уже с отсутствующим видом пялился на доску.

– Что ты все вертишься? – удивилась Янка. – Обычно глаз не сводишь со своего обожаемого Золотка…