Загадай любовь

Дома у меня разболелась голова. В холодильнике мышь повесилась, из-за чего настроение еще больше испортилось. Небо в снегопад было темное, низкое и лохматое, оттого в квартире стало неуютно и сумрачно. Я даже толком не разделась. Просто завалилась в школьной форме на диван и включила телевизор. Бесконечные дневные ток-шоу, все тупые и провокационные, и сериалы для домохозяек… Ничего интересного. Остановившись на кнопке с музыкальным каналом, я немного убавила звук и прикрыла глаза. Сама не заметила, как заснула. Снились коридоры. Длинные, бесконечные и неуютные. По ним меня на руках нес Тимур. Я, крепко ухватив его за шею, много говорила, оправдывалась, признавалась в любви, а Макеев уже привычно молчал. Поочередно вышибал ногой двери и кого-то там высматривал, не обращая на меня внимания. Наконец мы дошли до кабинета географии и остановились. Класс был пуст. Мы стояли у огромных карт, Макеев по-прежнему со мной не разговаривал. «Перестань на меня обижаться! – плакала я во сне. – Ты все не так понял! Я не люблю его больше… Он хороший, но не мой. Ну почему все так сложно? Зачем мы вообще начали общаться? Зачем ты подарил мне свои перчатки?..»

Я почувствовала, что плачу по-настоящему. А потом прозвенел школьный звонок. Правда, странный какой-то… Он звонил и звонил. Так настойчиво, что я наконец проснулась. Мои глаза не разлеплялись от слез. Еле-еле я сообразила, что это был дверной звонок. Кто-то отчаянно пытался меня разбудить. Я наконец открыла глаза и огляделась. В квартире по-прежнему было пусто. Может, мама уже с дачи вернулась? Или Алина оставила дома ключи…

Встав на больную ногу, я охнула. Совсем забыла о том, что ее подвернула. Доковыляв до двери, даже не взглянула в глазок. И очень удивилась, когда за порогом обнаружила соседку с пятого этажа – Екатерину Васильевну.

– Слава богу! А я уж думала, дома никого нет, – запричитала она. – Но решила на всякий случай проверить.

Я спросонья вообще не соображала.

– Здравствуйте! – сказала я. – А мамы нет дома, она…

– Спускайся скорее на улицу! – закричала Екатерина Васильевна, перебив меня. Затем заглянула в нашу квартиру и принюхалась. – Горим!

– Как горим? – опешила я. И только тут заметила на площадке задымление и ощутила запах гари. У нас в квартире, как мне казалось, горелым не пахло… А может, я просто спала и не почуяла.

– Пожар на шестом. У меня вся квартира в дыму! Пожарные будут с минуты на минуту. Ну же, собирайся! – торопила меня Екатерина Васильевна, сея панику.

И я, конечно, тоже запаниковала. Ступая на больную ногу, бросилась к шкафу в родительской комнате. Мама всегда говорила, что первым делом в случае ЧП нужно хватать документы. Я взяла папку с документами, и тут мой взгляд упал на толстый семейный альбом. И почему-то в эту минуту я подумала, как жалко будет, если он сгорит. Это же такая память… Возможно, если б я бегала по квартире в поисках ценных вещей, то мне еще много чего стало бы жалко, но сейчас я без раздумий схватила альбом и вместе с папкой сунула его под мышку.

Екатерина Васильевна ждала меня в коридоре и громко причитала:

– Ох, господи помилуй! Господи помилуй! Сгорим ведь! Все сгорим! Наташенька, ты готова?

Послышался вой сирен, и оттого я еще больше испугалась. Внутри все неприятно задрожало. Я схватила с вешалки пуховик и зачем-то нацепила на ноги папины тапки сорок четвертого размера.

На лестничной клетке творилась суматоха. С верхних этажей суетливо спускались соседи. С питомцами, ноутбуками, вещами в руках… Я подумала, что, возможно, стоит вернуться домой и прихватить тоже что-нибудь дорогостоящее из техники, но в подъезде уже стоял едкий запах гари, и я передумала. Едва не теряя огромные тапки, спускалась вслед за остальными, минуя сразу несколько ступеней. На удивление даже нога не болела. Хотя в ту минуту я подумала, что позже мне такая прыть все-таки аукнется.

Екатерина Васильевна проявляла небывалую активность. Обычно тучная и неповоротливая, сейчас она неслась вперед, опережая других соседей. Выбежав на улицу под мокрый снег, я тут же угодила в крепкие объятия Алины.

– Натуся! Ты как? Слава богу, жива!

Я, как ошалелая, оглядывалась по сторонам. У подъезда толпились соседи и оживленно переговаривались:

– А у кого горит?

– У Семеновых! Слава богу, Васильевна почуяла…

– Как же так? Забыли утюг отключить?

– Говорят, гирлянды китайские вспыхнули.

Все это громким шепотом вперемежку с ахами и вздохами. Когда я выбежала на улицу, во двор уже въезжала тяжелая пожарная машина.

Алина продолжала меня осматривать и бормотать, не давая мне и слова вставить.

– А я иду из института, смотрю, народ у подъезда стоит. Говорят, пожар. Я кинулась внутрь, а меня дядя Коля с первого этажа не пускает. Я уже не знала, что и делать… И тут ты выбегаешь! Натуся, а что с твоей ногой?

– В школе подвернула, – поморщилась я, подтягивая папку и тяжелый альбом. Алина тут же обратила на него внимание.

– А это что? Семейный альбом? – вздернула брови сестра.

– Ну да… – Я растерялась. – Взяла самое ценное.

Алина вдруг улыбнулась сквозь слезы и снова крепко обняла меня.