Загадай любовь

– Калистратов слишком избалованный, – жестко сказала Маша. – Мстительный и злопамятный. Все отказ мне простить не может. Вот, например, у Макеева тоже в семье непростая ситуация. И это не мешает ему оставаться порядочным человеком.

Сабирзянова произнесла это с такой гордостью и так высокопарно, что я с удивлением осторожно на нее покосилась.

– Ты знаешь о его ситуации в семье? – ревниво спросила я.

Мне казалось, что Макеев должен был делиться сокровенным только со мной.

– Знаю, – кивнула Маша. И ехидно улыбнулась. – Мы ведь друзья. Я рассказала ему как-то о своей семье, а Тимур мне – о своей. Мы все друг другу говорим.

Я вспомнила о семье Сабирзяновой. Тогда ее родители показались мне забитыми и очень тихими. Такие не способны отстоять не только права своей дочери, но и свои собственные.

– Значит, все-все друг другу рассказываете? – зачем-то уточнила я.

Внимательно посмотрела на Машу. Какое-то непонятное раздражение я к ней испытывала. И тут же поняла, что никогда раньше по-настоящему не испытывала чувство ревности. Даже та блондинка, которую нес на руках Антон Владимирович, меня так не злила, как Сабирзянова. Сейчас она казалась мне в тысячу раз интереснее и симпатичнее, чем когда-либо.

– Все рассказываем, – ответила Маша. Она с достоинством выдержала мой взгляд.

Я немного отошла от Маши, развернулась и заглянула в окно. Вдалеке раскачивались заснеженные деревья. И небо было непривычно синим. На его фоне голубые глаза Маши казались кристальными.

– Понятно, – кивнула я. Хотелось пожелать им добра и удачи. Я не могла сдерживать свое раздражение, поэтому решила просто уйти. – Ладно, пока! – бросила я уже на ходу.

– И я знаю, что он в тебя влюблен, – поспешно сказала Маша.

Тогда я остановилась и снова обернулась:

– И это он тебе сказал?

Поверить не могу, что Макеев обсуждал все, что между нами происходит, с этой Машей.

– Нет, про тебя он мне ничего не говорил, – ответила Сабирзянова. – Но я сама это вижу. Догадалась.

– Какая ты молодец, – все-таки огрызнулась я. – А ты влюблена в него?

Я думала, Маша начнет смущаться и отнекиваться, но она честно сказала:

– Да. Я его люблю.

Она произнесла это так тихо, что у меня сердце екнуло.

– Но ни чужому, ни своему сердцу не прикажешь, – вздохнула одноклассница. – А ты, Наташа, просто дура, если не замечаешь, какой человек хочет быть рядом с тобой.

– Все я замечаю, – тут же смутилась я.

– Тогда прекрати парить ему мозги, – посоветовала мне Маша. Будто я нуждалась в ее советах.

– Я подумаю над твоим советом, – сдержанно отозвалась я.

– Ага, подумай, – с грустью кивнула Маша.

Когда я покидала школьный коридор, на меня такая тоска накатилась, что снова захотелось плакать…

Дома я не могла найти себе места от беспокойства. Квартира была пустой, оттого я чувствовала себя особенно одиноко. Начиналась предновогодняя суета. Папа принимал на кафедре последние зачеты, мама и Алина уехали по магазинам за продуктами закупаться к приезду на дачу Латыповых. Настроение не поднимала даже привезенная ель. В квартире стоял смолистый запах хвои. В детстве я бы пришла в восторг оттого, что, вернувшись домой, обнаружила в большой комнате такую огромную пушистую елку, которая доставала практически до потолка. Сейчас же все мои мысли были заняты другим. Я думала о Тимуре. Поверил ли он словам этого придурка Стаса? Куда ушел после уроков? Почему не захотел со мной поговорить? И, наконец, исключат его из школы или нет? Я подумала, что если Макеева исключат и мы так и не сможем выяснить отношения, то жизнь моя будет кончена. Не поеду я ни в какой поход. И до конца своих дней не выйду из комнаты. Маша Сабирзянова права. Хватит вести себя как трусливый страус, пряча голову в песок. Но если я впервые столкнулась с такими чувствами и просто не знаю, как себя вести?

У меня даже не было номера телефона Макеева. Вот так влюбленная! Конечно, я бы сразу ему позвонила и попросила встретиться. Объяснилась бы перед Тимуром… Но что-то мне подсказывало, что никто в классе его номер не знал. В «ВКонтакте» Макеева тоже не было. Я отправила глупое сообщение, потом отменила отправку. Потом долго мониторила его профиль, обновляя периодически страницу. Но каждый раз мне высвечивалось ненавистно: «заходил 22 дек. в 10:32». Да, Макеев не частый гость в социальных сетях. Оставалось одно – ехать к нему домой уже по знакомому мне маршруту.

Мама и сестра застали меня в полутемном коридоре, когда я натягивала сапоги. Они вернулись веселые, с полными пакетами провизии. От них вкусно пахло морозом. Мама включила свет и удивленно посмотрела на меня.

– Ты куда это на ночь глядя? – спросила она, снимая шапку, на которой блестел растаявший снег. Про «на ночь глядя» она, конечно, загнула. Но за окном уже действительно сгустились сумерки.

– К Тимуру, – честно ответила я. – Мы с ним поссорились. Он все не так понял, набил морду другому парню и вообще… Его теперь могут исключить из школы.

Мама с сестрой так и замерли с пакетами в руках.

– А поподробнее? – нахмурившись, поинтересовалась мама.

– Куда уж еще подробнее? – почему-то рассердилась я.