Загадай меня

– Вареников! Черт тебя дери! Может, я поведу? – ворчит Федька, когда мы подъезжаем к загсу.

Федор выходит из машины и подает мне руку. У моего мужа крепкая сильная ладонь… Мой муж. Мы обвенчались утром в тесном семейном кругу. Присутствовали родители, бабуля и родные Федьки. Кстати, у него тоже замечательная бабуля – общительная и современная. А уж про папу Юру я могу говорить вечно – он как будто воспрял духом после счастливого возвращения сына с того света.

Нас ожидают гости. Украшенное разноцветными шариками одноэтажное здание загса привлекает внимание зевак. Местные выпивохи слоняются мимо, выкрикивая поздравления, а потом неуклюже подходят, выпрашивая деньги на выпивку. Краем глаза замечаю папку, откупающегося от незваных гостей. Ну все, теперь мы и на бумаге станет мужем и женой, а не только на небесах!

– Иди, Степка, иди! Хватит тебе уже, чертов пропойца! – папа прогоняет мужиков и, как ни в чем не бывало распахивает объятия для нас. – Деточки мои дорогие приехали! Как фотосессия прошла? Варька, а тебе фотограф талию сделает стройнее?

– Не смешно, папуль, – хмурюсь я и ковыляю, опершись о руку Федьки. Мой невозможный муж заказал дорогущее платье, расшитое стразами и золотом, и я ощущаю себя по меньшей мере царственной особой.

Регистратор Алевтина Сергеевна при виде нас взмахивает ладонью. От порывистого движения конструкция на ее голове, залитая лаком, предательски клонится вбок. Зал взрывается мелодией марша Мендельсона.

«Та-та-пара-ра-трам-пам-пам…»

Вижу мамулю, тетю Олю и бабушек, Личку Беккер с неким Виктором Ольшанским, Нюрку Васнецову с родителями и Антоном, тетю Сашу, дядю Сережу, Захара Анатольевича и Галину Семеновну, тетю Таню Алексеенко и ее сына Костю, родственников папули из Челябинска и Александра Федоровича. Отпечатываю, словно фотографию, значимый момент в памяти… Я хочу запомнить – плачущие лица моих близких, их эмоции, цвета платьев и костюмов… Хочу запечатлеть каждый казус или происшествие, поздравление, произнесенное дрожащим, севшим от волнения голосом. Желаю запомнить свои эмоции и его глаза… Любящие и смотрящие только на меня…

«Вижу только тебя, Варюха…»

Господи, как я хочу пронести чувства сквозь время, держать их в своих руках, как ценный антикварный и очень-очень хрупкий кувшин…

– Согласны ли вы…

– Да! – твердо отвечает Федька, а я вижу в его глазах невысказанные слова. Свадебные клятвы – понимаю я. Он хочет испортить крутому ведущему сценарий?

– Да! – отвечаю я звонко.

Мы обмениваемся кольцами и ставим подписи в журнале регистраций. Отмахиваясь от июльской жары, Алевтина Сергеевна благосклонно разрешает нам поцеловать друг друга. Рядом щелкает фотоаппарат, звучат выкрики и аплодисменты. Все, наконец, заканчивается… Суета, шум, поздравления, объятия. Дед Саша обнимает своего любимчика Федьку и называет его сыном. А Сашеньку, терпеливо ждущего своего часа в животе – внуком.

– Можно минуточку внимания? – Федька пытается перекричать балаган.

– Давайте уже в ресторан поедем? Там и наговоримся! – выкрикивает Захар Анатольевич.

– В ресторан поедете вы! А у меня… сюрприз для жены. Варька, или ты в ресторан хотела?

– Федь, я хочу с тобой… Неважно куда. – Произношу я.

– Ну дела! Сынок, мы наговориться-то успеем? – протягивает дед Саша.

– Да, Поленкина, то есть Горностай, я тоже поболтать хотела, – тоненько скулит Личка.

– Спокойно! Мы вечером вернемся. – Убеждает муж.

Все успокаивается. Гости недоуменно замолкают, музыканты играют что-то романтичное, ведущий растерянно озирается по сторонам, ожидая дальнейших инструкций.

– Прошу внимания, дорогие гости! Перед тем как вы поедете в ресторан, мы хотели бы произнести свадебные клятвы. Не волнуйтесь, мы вернёмся через пару часов.

– А куда поедете? – гудят гости.

– Секрет. Ну так что, готовы?

Сердце падает в пропасть от его слов… Вот что я сейчас скажу? Как его люблю, ценю, боготворю?

– Варька, ты первая, – произносит Федька. Становится напротив и берет мои прохладные ладошки в свои – горячие и большие.

– Федька, я… Я знаю, что со мной трудно.

– Варь, не говори так, пожалуйста.

– А ты не перебивай. Ты мой лучший друг. Я доверяла тебе, делилась тайнами, искала утешения, а потом… полюбила. Знаешь, Федь, ведь ты… ты под моей кожей, в моем дыхании, каждом биении сердца и в наших детях. Не знаю, что я могу пообещать – я вижу только тебя… Помнишь свои слова?

Федька зажмуривается, а потом по его щеке катится скупая слезинка.

– Варька, а я просто скажу, что буду любить, даже когда захочется возненавидеть.

– Знаю, я бываю несносной!

– Бросай букет, Варюха! – Васнецова расталкивает присутствующих и становится в первом ряду, словно вратарь на воротах.

Я отворачиваюсь от гостей, размахиваюсь и бросаю букет… Он оседает в нежных ручках Беккер. Этот ее Виктор – весьма импозантный экземпляр. Не понимаю, куда делся Джордан? Ну да ладно… Поболтаем потом.

– О! – манерно протягивает Лика и подставляет Виктору щеку для поцелуя.

Ну и ладушки. Все закончилось хорошо, можно расслабиться и поехать с мужем… куда он там собрался.

– Федь, а мы куда?