Загадай желание!

– Нелепо, правда? Но вы уже, наверное, поняли, что Кэтрин была женщиной, одержимой навязчивой идеей. Все самое плохое в своей жизни, как она считала, связано с тем, что я не сумел ее полюбить. Она думала об этом день и ночь. – Он взглянул на Натали и тяжело вздохнул. Похоже, готовился к тому, что решил рассказать ей дальше. – И после того как Сара родилась… наши отношения еще больше обострились.

– Почему? – едва слышно спросила Натали, боясь, что он подтвердит сам собой напрашивающийся вывод:

Малком завел любовницу. Ее отец, будучи дважды женат, именно так и поступал, делая жизнь своих жен невыносимой. Может быть, все мужчины такие? Очень хотелось надеяться, что нет.

Однако ответ Малкома развеял ее ожидания.

– Я начал обожать свою девочку с того момента, как ее увидел, – смущенно признался он.

Натали наклонила голову и с недоумением взглянула на него. Чего он стыдится? Разве плохо любить своего ребенка? И внезапно ее осенило: несчастная жена, обожавшая своего мужа, страдавшая от его равнодушия, дала жизнь сопернице!

Судорожно сглотнув, она пролепетала:

– Неужели вы хотите сказать, что леди Малком ревновала к вам собственную дочь?

Он вновь закрыл лицо руками.

– Это все я виноват, – едва слышным, полным страдания голосом заговорил Малком. – Я любил ребенка, а не его мать. Я не мог заставить себя полюбить жену. Я не оправдал ожиданий Кэтрин.

Натали устало откинулась на спинку стула. Ей было искренне жаль Кэтрин Чейз, но жалость длилась недолго. В следующее мгновение ее охватила ярость. Да эта леди Малком, должно быть, была жуткой эгоисткой! Малком прав: она никогда его не любила. Натали попыталась представить себе, что она рожает от Малкома ребенка – представить себе это оказалось нетрудно, – а потом ненавидит его за то, что он обожает этого ребенка. А вот на это у нее не хватило воображения. Нет, этого она не смогла себе представить. Даже если бы она вышла за него замуж, любила бы его, однако не смогла пробудить в нем ответную любовь, но родила от него ребенка, она была бы счастлива, если бы он этого ребенка обожал. Она покачала головой: ни одна женщина в здравом уме не думала бы иначе.

Но быть может, Кэтрин была не в своем уме?

– Лорд Малком, – нерешительно позвала она.

– Ради Бога, зовите меня просто Малком. – Он потер глаза, поднял голову и, глядя на Натали, криво усмехнулся: – Я ведь открыл перед вами душу.

Натали застенчиво улыбнулась в ответ. Он прав, пора отбросить церемонии. Мысленно она уже давно называла его Малкомом.

– Хорошо, буду звать вас по имени, по крайней мере пока мы наедине. Малком, что, если ваша жена была больна? Исходя из ваших слов, поведение у нее было неадекватным.

– Нет, – устало произнес он. – Я не думаю, что она была ненормальной, если вы это имеете в виду. Но мне кажется… – Он замолчал, нахмурившись, и потом вновь заговорил: – Мне кажется, она страдала манией все подчинить своему влиянию, если, конечно, это можно назвать манией. Вся эта чепуха о любви, истерики, разговоры о том, что она собирается уморить себя голодом… все это было рассчитано на то, чтобы вертеть окружавшими ее людьми так, как ей заблагорассудится. И мной в частности. Именно поэтому я начал подозревать, что она вовсе меня не любит, хотя и утверждает обратное. Мне пришло в голову, что она пользуется своей выдуманной любовью ко мне и отсутствием моей любви к ней, чтобы взять надо мной верх. – Он ехидно усмехнулся. – Выходило, что она добропорядочная супруга, а я бессердечный негодяй.

– Понятно, – протянула Натали и вопросительно вскинула брови. – Наверное, вы делали ей многочисленные подарки, чтобы хоть немного успокоить ее разбитое сердце?

Ехидная ухмылка стала еще шире.

– Вы, мисс Уиттакер, как всегда, правы. Поскольку я не смог дать своей жене того, чего ей хотелось больше всего – по крайней мере в чем она меня постоянно упрекала, – то есть своей любви, я дал ей все остальное, чего желало ее сердечко. Кэтрин умела получать то, что хотела. А это самое малое, что я мог ей дать.

– Но, получив то, что вы ей дали, она не стала счастливее?

– Я бы сказал, она стала еще несчастнее. – Ехидная ухмылка исчезла с его губ. Он тяжело вздохнул. – Я не должен рассказывать вам о ее недостатках. Это нехорошо. У меня самого их хватает. Бедняжка Кэтрин! Кто я такой, чтобы утверждать, будто она меня не любила? Кто я такой, чтобы ее осуждать? – Лицо его исказилось от боли. – Я никогда ее не понимал. Ни тогда, ни сейчас. Может быть, она все-таки любила меня, как клялась? Что я знаю о любви? Даже поэты утверждают, что любовь сродни сумасшествию.

– Равно как и постоянное чувство вины, – прошептала Натали. – Мне кажется, вы заплатили слишком высокую цену за те ошибки, которые совершили в семейной жизни. Но вы же не убивали свою жену, Малком. Что заставило вас сказать мне такую ужасную вещь?

Малком обхватил колени с такой силой, что костяшки пальцев побелели и гримаса боли исказила его лицо.