Загадать желание

Пламя взметнулось, на мгновение спрятав Горыныча, повалил густой дым. Огненный Змей описал дугу на фоне темного неба, и твари беспокойно зашипели, оглядываясь по сторонам. Максим попытался вскочить – не смог: сочащаяся из пальцев чернота не отпустила его рук, снова притянула ладони к земле, заставив колдуна встать на четвереньки.

– Нет! – прохрипел он.

В небе полыхало. По гладким бокам черной громады стекали потоки огня, но туша все еще двигалась: медленно, уверенно. Еще один страж вдруг исчез, рассыпался, будто горсть остывшей золы, подхваченной ветром. Максим попытался оторваться от земли, но Огненный Змей пролетел над ним и, раскрыв пылающую пасть, дохнул.

Поток пламени окутал Максима. Я упала, прижалась к земле, пряча лицо от жара. А когда подняла голову, увидела, что огромная черная тварь развалилась на множество мелких, которые, одна за другой, исчезают в огне. А стражи всю свою мощь обрушили на чудище за кольцом, заставили его рассыпаться и отогнали. На мертвой земле позади них тоже виднелось несколько огненных островков. И совсем недалеко от меня лежало что-то, похожее на Максима лишь клочьями обгоревшей зеленой ткани да спрятанным в ножны мечом.

Я поспешила отвернуться. Поднялась и, борясь с головокружением, побежала через сохнущий луг туда, где за метлами жухлой травы лежало неподвижное тело подруги.

Черный плащ Максима, отнесенный ветром, спрятал под собой Алину, словно траурное покрывало. Опустившись на колени, я потянула ткань в сторону и тихо вскрикнула.

У лежащей на земле девушки были темные волосы.

Горыныч подошел к ней, наклонился и осторожно перевернул на спину. Отвел медно-каштановые пряди с бледного лица, на котором застыл отпечаток боли и ужаса.

– Это не она, – я вглядывалась в чужое лицо, пытаясь заглушить вспыхнувшую вдруг жестокую радость от того, что мне не знакома эта погибшая девушка. Подняла голову, вопросительно уставившись на Ариса: – А где Алина?

– Ее тут и не было.

Он протянул руку и осторожно закрыл глаза незнакомке. Помедлив, накрыл ее тело плащом. Поднялся и пошел обратно. К Максиму.

А я все смотрела на очертания лица под черной тканью и не сразу нашла в себе силы отползти, уговаривая совесть, что нет моей вины в этой смерти, что отвечать за все тому, кто привел сюда эту девушку, заколдовав, сделав похожей на мою подругу… Отвернулась и увидела Ариса.

Вооруженный Максимовым мечом, он стоял возле обгоревшего тела, которое слабо шевельнулось. Змей описал под темным небом сияющую восьмерку и упал на землю, мгновенно превратившись в человека. Подошел к Горынычу, посмотрел на того, кто лежал у его ног – все еще живой. И брезгливо отступил.

– Глупо, – сказал он. – Глупо просто убить его. Здесь ведь кладезь ценных колдовских умений. Ты еще спасибо мне скажешь за совет, братец, когда вернемся оттуда.

Я не могла сообразить, что происходит. Неудивительно. Жутко воняло горелым. Чем именно – думать не хотелось, и я очень старалась не вдохнуть глубоко этот противный до тошноты запах.

Похоже, Всемил предлагал поставить ловушку, но разве Максим был таким уж сильным колдуном? И стоило лишь представить, как будет Горыныч медленно вытягивать силы из умирающего в муках человека… Нет, даже если Огненный прав, мне очень не хотелось, чтобы Арис его послушал!

– Ты решил? – Всемил усмехнулся. – Он все равно умрет быстро.

– Да мне плевать, – огрызнулся Арис и наклонился над умирающим. – Где они?

Тишина. Ни стона, ни хрипа.

– Они живы? Оба?

Я поняла, о ком он спрашивал, вновь прислушалась и ничего не услышала. Но Арис получил ответ. И опустил меч.

Звук, до невозможности гадкий, заставил меня съежиться, но тут же к горлу подкатила тошнота. Я едва успела отбежать на несколько шагов, упала на колени. Когда, наконец, смогла отдышаться и вернулась, Горыныч протянул мне флягу. Взгляд скользнул по его рукам, упал на лезвие лежащего на земле меча… То, чего мне видеть совершенно не хотелось, Арис загораживал собой.

– Что он ответил?

– Живы, – Горыныч принял флягу из моих рук. Повторил: – Живы.

Вынув из сумки лохмотья, оставшиеся от теплой кофты, он принялся вытирать чужой меч. Так спокойно, словно не было рядом двух трупов, словно это не нас едва не убили черные ящерицы. Только пальцы, сжимавшие грязную тряпку, едва заметно дрожали.

Стражи все так же стояли на границе, хотя кольцо их поредело. Бездвижные серые фигуры, уходящая вдаль равнина и небо чернильно-синее, словно не день, а поздний вечер.

Наверное, последнему слову умирающего можно верить. Последнему «да», переданному взглядом. А значит, Алина жива. Это не она погибла здесь, на лугу, у самой границы Пустоши. Кто-то другой, но не она, не Алина! И Леон – он тоже жив! Жив! И мы встретимся с ними, рано или поздно, что бы ни случилось!

Я смотрела, как поблескивает серебристый клинок, отдавая и грязь, и кровь старенькой серой тряпке, а потом закрыла лицо руками и заплакала.

Ревела долго и громко. Все навалилось как-то сразу… Арис поднял меня с земли, пытаясь успокоить, но я уткнулась в его плечо и зарыдала еще сильнее.