Загадка 37 года (сборник)

В резолюции, естественно, прозвучало требование незамедлительного устранения определенных таким образом истинных недостатков в партийной работе. В пунктах с 1-го по 8-й — осудить практику подмены и обезличивания хозяйственных органов; срочно возвратиться исключительно к партийно-политической работе, перенести ее прежде всего в город; уделять большее внимание печати. В пунктах с 9-го по 14-й — решительно отвергнуть «практику превращения пленумов обкомов, крайкомов, горкомов, партийных конференций, городских активов и т. п. в средство парадных манифестаций и шумливых приветствий вождям»; восстановить отчетность парторганов перед пленумами, пресечь практику кооптации в партийных организациях. В пунктах 15–18 говорилось о принципиально новом подходе в работе с кадрами, а в пунктах 19–25 — об учебе и переподготовке партийных руководителей.

Так Сталин сделал последнюю попытку подстраховать намеченные реформы, гарантировать столь назревшую ротацию кадров не только альтернативными выборами в Верховный Совет СССР, но и перевыборами, а точнее, настоящими выборами во всех партийных организациях.

Часть 14. «Непонимание» сталинской политики широким руководством

6 марта 1937 г. во всех советских газетах появилось сообщение об очередном важном событии в жизни партии. Оно предельно скупо информировало лишь о том, что «на днях» закончившийся Пленум «обсудил вопрос о задачах партийных организаций в связи с предстоящими выборами Верховного Совета СССР на основе новой Конституции». Оно не содержало даже намека на еще две проблемы, фигурировавшие в повестке дня, и лишь в конце отмечалось: «Пленум рассмотрел также вопрос об антипартийной деятельности Бухарина и Рыкова и постановил исключить их из рядов ВКП(б)».

Столь ограниченное, преднамеренно выборочное содержание сообщения свидетельствовало о важном: узкое руководство, как и в декабре минувшего года, явно стремилось скрыть все, что было связано с репрессиями. Несомненно, пошло оно на это лишь для того, чтобы исключить любую возможность возникновения обсуждения, разговоров, слухов о существовании и арестах врагов, которые обязательно начались бы, если бы появились официальные данные о том. Пропаганда через газеты и журналы настойчиво начала бить в единственную цель: подготовка парторганизаций к предстоящим выборам по новой избирательной системе.

Вместе с тем приходится констатировать и иное. Настораживала, прежде всего, весьма существенная деталь: доклад Жданова опубликовали лишь 11 марта, хотя выправленный его текст вполне мог быть передан в газеты еще 28 февраля, во всяком случае не позже 5 марта, вместе с сообщением и резолюцией. Возможно, почти недельную отсрочку породило какое-то неизвестное нам столкновение мнений на самом высоком уровне, нежелание некой группы лиц, обладающих достаточной властью, предавать огласке содержание доклада, носившего откровенно антипартократический характер. Нельзя также исключать и того, что давление этой гипотетической группы, которую, если она существовала, вряд ли удастся когда-либо идентифицировать, привело к публикации, но только 29 марта, доклада Сталина — как своеобразной компенсации за нанесенный партократии «моральный ущерб». Если такое предположение верно, то вполне логичным было бы и следующее: целью данной группы являлось стремление любой ценой добиться огласки прозвучавшей на Пленуме констатации существования и вредительской деятельности многочисленных врагов — «троцкистских и иных двурушников».

Однако на этом своеобразное «перетягивание каната» отнюдь не завершилось. 1 апреля, как оригинальный контраргумент группы реформаторов, газеты опубликовали «Заключительное слово» Сталина, но резолюция по его докладу так и не стала достоянием гласности.

* * *

Пока узкое руководство при безоговорочной поддержке А.И. Стецкого, Л.З. Мехлиса, Б.М. Таля и руководимых ими средств массовой информации объясняло партии, в чем же заключается истинный смысл только что прошедшего Пленума, возникла новая, хотя и вполне предсказуемая проблема. В соответствии с резолюцией по докладу Жданова во всех партийных организациях, поначалу, разумеется, в низовых и районных, начались выборы. А они сразу же показали, что первые секретари либо по неграмотности, по неспособности понять требуемое от них, либо вполне преднамеренно и сознательно попытались проводить их по-старому — используя списки, избегая обсуждения каждой выдвинутой кандидатуры, принуждая голосовать открыто. Словом, демонстративно нарушали принятое ими же решение.

Наглядным примером подобного «непонимания» стала телеграмма, посланная С.В. Косиором Сталину 20 марта: «Поскольку выборы парторганов в областях начались, прошу ускорить дачу указания по неясным еще вопросам: выбирать ли открытым либо тайным голосованием парторгов и делегатов на партконференции и членов бюро парткомов».