Загадка архива

— А то нет! Месяца два… Камеристка… как же её звали? Глядите-ка, забыла!

— Ирина Добреску.

— Да… Ирина… — облегчённо вздохнула мастерица, которая явно не в состоянии была бы продолжать рассказ, если бы не вспомнила это имя. Значит, однажды вечером Ирина пришла в кабаре… Белла Кони подготовила новый номер и пригласила её тоже. Мы все были за кулисами. И этот электрик… Нягу… Они всё время шептались. Он и Ирина… Потом я своими ушами слышала, как она сказала ему, чтобы он пришёл к госпоже на квартиру, починить какие-то там выключатели и утюг. И ещё что-то… Когда кончилась вся эта шумиха, года через два-три, один молоденький парнишка, обучавшийся при Нягу, сказал мне, что тоже слышал в тот день, как он разговаривал с Ириной. Значит, я не ошиблась.

Эмиль был весь внимание. Казалось, кража браслета начинала как-то связываться с убийством актрисы. Во всяком случае, было ясно, что Ирина Нягу лгала. Почему?

Эмиль решил пойти дальше; он начал задавать новые вопросы, связанные с показаниями Елены Фаркаш.

— Среди ваших показаний я прочёл об анонимных письмах, о телефонном звонке… Кстати, вы так и не вспомнили, кому мог принадлежать тот голос?

— Нет. Не смогла! И поверьте, что я часто мучилась этим. И со временем всё сильнее, потому что каждый раз переживала всю историю заново и каждый раз, казалось, снова слышала этот прямо загробный голос. Но сколько бы я ни пыталась определить, кому он принадлежит, — всё напрасно! Словно каким-то чудом он терял свой знакомый мне тембр… Вы мне верите?

— Конечно… Почему бы мне вам не верить?.. Вы сказали, что с тех пор не раз переживали эту историю заново. А не появился ли в связи с этим какой-нибудь новый элемент? То есть… вы понимаете, что я хочу сказать? — спросил Эмиль, опасаясь, как бы её не сбило с толку слово «элемент».

— Очень хорошо понимаю… Нет, я не вспомнила ничего нового. Кстати, вы знаете, говорили даже, будто это я её убила, чтобы отомстить за то, что она обвинила меня в краже. Боже упаси! Хорошо, что этому никто не поверил!..

Эмиль заметил, что мастерица никак не может забыть случай с браслетом и возвращается к нему, о чём бы ни заходила речь.

— У неё было много друзей?

— Ха, друзей… Да, много…

— В то время — кто был ей всех ближе? — поинтересовался Эмиль. — Разумеется, если вы это помните.

— Я ведь сказала, что помню всё! Значит, кто был ей всех ближе? Прежде всего, у неё были близкие «явно» и близкие «тайно».

— Не понимаю, — бросил Эмиль.

— Э-э… не понимаете! Ну, знакомые — друзья, с которыми она «показывалась на людях» и другие, о которых она молчала, как могила.

— Как звали тех, с которыми она показывалась?

— Так ведь… их тогда называли: актёр, депутат, капитан, директор ресторана «Альхамбра» и кто-то ещё… Ах да! Тот самый старик, который подарил ей этот несчастный браслет! Пападат!

«Опять браслет!» — подумал Эмиль и поспешил перейти к новому вопросу.

— А из тех, о которых она молчала, как могила, вы никого не могли бы назвать?

— Вы не знали Беллу Кони! Вокруг неё были только самые высокопоставленные люди. И о них никто ничего не знал.

— В своём тогдашнем показании вы заявили, что в свой последний вечер мадам Белла Кони уехала из театра с капитаном Серджиу Орнару.

— Да, с ним, он и сам так показал.

— У них была связь?

— Ну… связь… — многозначительно покачала головой мастерица. — Связь у неё была со многими… Артистка кабаре, чего же вы хотите? Считалось, что она талантлива! А красива она была, это уж точно! Как статуя! — с искренним восхищением воскликнула женщина. — Но теперь, что же… теперь всё это в прошлом.

— У вас никогда не было подозрения о том, кто бы, например, мог быть убийцей? — поинтересовалась Ана.

— Конечно было… Многие! Я каждый вечер слышала в уборной такое, что другому доведётся услышать разве что раз в жизни. И угрозы, и шутки, и всё, что угодно.

— Вы слышали, чтобы кто-нибудь угрожал ей прямо?

— Капитан Орнару, например, и не однажды. Да и актёр, маэстро Джордже Сырбу, сказал ей однажды вечером: «Дорогая Белла, наверное, я тебя убью, ты уж не обижайся!» Вы не знаете его, маэстро Сырбу. Он, даже когда сердится, всё равно говорит: «дорогая», но со всем тем может послать вас к чёрту.

— А Белла Кони что ответила?

— Она? Засмеялась. Засмеялась, как обычно… У меня всё время было впечатление, что она и над своей жизнью издевается. Удивляюсь, как она не думала, что ей ведь нужно растить дочку…

— Я слышал, что девочке живётся хорошо.

— Ну уж, хорошо… без матери, без отца… Чего уж тут хорошего!

— Я хочу сказать, что у неё есть всё необходимое.

— Я тоже слышала… её одна женщина удочерила… Вышивальщица или что-то в этом роде…

— А вы эту женщину знаете?

— Откуда мне её знать? — удивилась мастерица.

— Извините… я думал, может быть, это была какая-нибудь знакомая мадам Беллы…

— Никакая она не знакомая… Насколько мне известно даже и не родственница… Совсем неизвестная женщина.

— А как она появилась, эта неизвестная? — Эмиль наконец вслух задал вопрос, который столько раз задавал себе мысленно.

— Бог её знает! Говорят, она взяла девочку из приюта…