Загадка архива

— Желаю вам успеха! — засмеялась Ана. — Но знайте, что друзей и таких важных людей, как вы, мы заставляем сдавать экзамен по два-три раза — для того, чтобы уберечь их от несчастных случаев!

— Значит, вы превратили меня в феномен природы, дорогая?! Но скажите, дорогая, не обнаружили ли вы: убийца — это как раз я и есть?!

— Вам лучше знать, — ответила Ана.

Первым явился умирающий от любопытства Серджиу Орнару. Он приехал на своей развалине — «джипе», прошедшем не меньше двухсот тысяч километров, который стоил ему меньше, чем моторная лодка.

— С меня и такого довольно! — говаривал Орнару. — Ездить на окрестные озёра…

Затем появились супруги Нягу. Явно обеспокоенные, они старались поймать взгляд Эмиля, который делал всё, чтобы этого не случилось. Явился и бывший депутат, скандаля, что его потревожили. Эмиль напомнил ему, что, если он хочет, то может уйти, потому что его присутствие, по сути, не обязательно.

— Как это — уйти? — возмутился бывший депутат. — Я двадцать лет жду этой минуты!

«Двадцать лет… Почему?»

Актёр вошёл со стихами на устах:

…Но и всепобеждающее время
стереть ту рану не смогло, что в сердце
несчастного вонзилось…

— Бонжур, дорогие!

Филип Косма обменялся с Михэйляну, который пришёл ровно в восемь, одним единственным взглядом. Эмилю показалось, что бывший следователь нервничает. Трудно было представить себе такое о Михэйляну!

Не хватало лишь Пападата. Елену Фаркаш вызвали в последний момент, без приглашения. Теперь она шепталась с Аной. Наверняка о париках.

Каждый входящий смотрел на большой календарь, висящий на стене: 14 июня. Некоторые были взволнованы, другие обеспокоены…

Во всяком случае, каждый реагировал но-своему. Этого можно было ожидать: 14 июня было важной датой в жизни каждого из них. Пауль Михэйляну посмотрел на календарь, кажется, внимательнее других. И даже пару раз повернулся, чтобы взглянуть ещё раз. Это тоже было естественно: дата 14 июня знаменовала конец его карьеры следователя с блестящим будущим!

— Товарищи! — начал Эмиль. — Сегодня исполняется ровно двадцать лет с того дня, когда вы все попали в довольно-таки неприятную историю, которая…

Ана переводила взгляд с одного на другого.

Она знала, что за этим последует. Сначала Эмиль не хотел открывать ей мысль, пришедшую ему на «чае» в доме «Павла»:

— Извини, но я хочу преподнести тебе сюрприз, — сказал он. — Кстати, эту мысль мне подсказали твои размышления о людях «с деньгами» и «с душой» — и об их отношении к шантажу со стороны артистки.

— Тогда идея — моя, и я не позволяю тебе ею пользоваться!

По правде говоря, Эмиль просто «играл». Не мог же он оставить Ану в неведении, не объяснив ей своей затеи и результатов последних розысков.

И вот теперь Ана внимательно следила за реакцией каждого гостя на слова Эмиля.

Прежде всего, должны были быть выяснены обстоятельства кражи браслета. Поэтому вызвали и Елену Фаркаш — чтобы дать ей удовлетворение, публично объявив её невиновной.

В разговорах Аны и Эмиля вопрос о виновности Нягу совершенно прояснился. Две фразы, обронённые допрашиваемыми, позволили сделать окончательный вывод:

«Этот любовник камеристки!» — сказала Елена Фаркаш.

«Из дому вышел электрик из “Альхамбры”», — заявил бывший капитан Серджиу Орнару.

А супруги Нягу во что бы то ни стало хотели уверить Эмиля, что они познакомились во время следствия по делу о смерти артистки…

Ана смотрела на Ирину Добреску-Нягу. Бывшая камеристка тихо плакала.

Ирина хорошо помнила свой разговор с Нягу в тот день, когда она нашла госпожу мёртвой. Ночью они и в самом деле были вместе, в комнате служанки, находившейся в мансарде. Поэтому и не слышали выстрела. Ирина даже не была уверена, что выстрел произошёл в то время, когда Нягу ещё находился у неё.

Она слышала, как приехала Белла Кони, потому что держала окно, выходившее на двор, открытым. Она сделала это нарочно, чтобы знать, когда приедет госпожа и чтобы та не застала её с Нягу. Разумеется, свет был выключен.

Услышав шум машины, остановившейся перед домом, Ирина подошла к окошку и осторожно выглянула во двор. Она видела, как Белла Кони попрощалась с капитаном и вошла во двор. Когда она начала подниматься по ступенькам, что вели к главному входу, от стены отделилась тень и приблизилась к артистке. Ирина её узнала.

«Один её привёз, другой ждёт!» — тихо сказала она Нягу, который лежал, растянувшись, на её кровати.

Утром, найдя свою хозяйку мёртвой и позвонив сначала Орнару, затем врачу и в полицию, она вызвала по телефону Нягу, который снимал комнату в частном доме.

— Госпожа покончила самоубийством! — прошептала Ирина в трубку.

Нягу, ещё не опомнившийся ото сна, несколько секунд молчал.

— Ты ничего не знаешь, ничего не слышала! — заявил он ей. — Больше мне не звони. Встретимся вечером…