Загадка Безумного Шляпника

– Я бы не стал так старательно вглядываться в эти его действия, – продолжал доктор, – если бы в них не скрывался ключ к разгадке убийства, как вы сейчас увидите. Он готовился к очередной сенсации – настоящей и окончательной, которая – по его мнению – встряхнула бы всю Англию. – Доктор тяжело запыхтел и усмехнулся. Положив сигару, он порылся в бумагах, которые достал из портфеля Хэдли. – Это его блокнот с записями, которые вас так озадачили. Прежде чем я прочитаю их для вас, позвольте напомнить, что Дрисколл сам и проговорился о своей затее. Вспомните тот вечер, о котором рассказала нам миссис Ларкин, когда он и миссис Биттон прилично выпили и когда он предсказывал, что должно было произойти через неделю. Он говорил о событиях, которые должны были скоро произойти, благодаря которым он составит себе имя как известный репортер. Когда подвыпивший художник рассказывает о своем замысле написать грандиозное полотно, это ни у кого не вызывает ни малейшего удивления. Писатель практически на каждом шагу упоминает о великом романе, который он намерен создать. Но когда газетчик небрежно упоминает о потрясающей истории, которую он намерен написать об убийстве, которое произойдет только на следующей неделе, это наверняка вызовет вопрос о силе его предвидения.

Но вернемся к этому большому удару, который планировал нанести Дрисколл, постепенно подготавливая для него почву менее значительными кражами головных уборов. Прежде всего, он осторожно похитил из дома Биттона стрелу от арбалета…

– Что он похитил?! – вскричал старший инспектор.

Далри и Рэмпоул бессильно рухнули в кресла около стола.

– Ах да, это нуждается в пояснении, – извинился доктор Фелл, как бы недовольный собой. – Но сегодня днем, если помните, я пытался подсказать вам. Да, ее украл именно Дрисколл. Кстати… – Он пошарил рукой около стола и поднял корзину с инструментами. Порывшись в ней, он извлек то, что хотел. – Кстати, вот напильник, которым он заточил стрелу. Напильник очень старый, им давно не пользовались, так что на слое грязи можно видеть свежие косые линии. А вот более ясные следы, которые показывают, как он начал удалять эту надпись «Сувенир из Каркасона», прежде чем кто-то другой украл у него стрелу для другой цели…

Взяв напильник, Хэдли внимательно оглядел его.

– Тогда… – начал он.

– Если помните, я спрашивал, почему эта надпись не была полностью спилена – при условии, что человек, который наточил ее, действительно был убийцей. Предположим, это дело рук убийцы, что он начал ее удалять. Тогда почему он не закончил свое дело? Ясно, что он не хотел, чтобы определили, откуда эта стрела. Но, старательно уничтожив три буквы, он вдруг останавливается. Только тогда я и понял, в чем заключалось дело. Объяснение было подсказано теми непонятными записями в записной книжке Дрисколла. Я понял, что спиливанием надписи и заточкой стрелы занимался вовсе не убийца. Это делал сам Дрисколл. Он не закончил уничтожение надписи, потому что ему помешал убийца, которого не беспокоила принадлежность стрелы. Но эта стрела должна была стать важной составной частью плана Дрисколла, который он задумал как свое самое главное и вызывающе смелое предприятие.

– Господи, какое еще предприятие? – потребовал ответа Хэдли. – Какое оно имеет отношение к краже головных уборов?

– Самое непосредственное, дружище Хэдли, – прогремел доктор Фелл. Задумчиво попыхивая сигарой, он продолжал: – Скажите, Хэдли, кто, по вашему мнению, в глазах народа является первым ура-патриотом Англии? Кто этот человек, который и дома произносит патриотические речи, как делал это во времена своей службы, относительно мощного вооружения, о большом оружии, об арбалетах и об отваге старины? Кто всегда нападал на премьер-министра как на опасного пацифиста? Кто постоянно выступал за гонку вооружения? Кто был тем человеком, которого Дрисколл видел в этой роли?

– Я бы сказал… Пожалуй, сэр Уильям Биттон…

– Именно он, – кивнул доктор, и все его подбородки заколыхались от смеха. – И этот его ненормальный племянник придумал план, который удовлетворял всем запросам его души, столь страстно жаждущей сенсации… Он намеревался стащить шляпу сэра Уильяма и пригвоздить ее стрелой от арбалета к дверям дома номер 10 по Даунинг-стрит!

Хэдли был не просто потрясен, он был возмущен до глубины души. Он пытался что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова, и доктор Фелл наблюдал за ним с дружелюбной насмешкой.

– Успокойтесь, Хэдли! – сказал доктор. – Я предупреждал вас, когда мы с генералом вспоминали кое-какие фантастичные школьные проделки, а вам они вовсе не показались забавными. Я был убежден, что вы никогда не поймете истинный подтекст этой истории, если не поставите себя на место школьника. Но вы слишком здраво и сухо рассуждаете… А вот у Дрисколла здравый смысл практически отсутствовал. Вы не одобряете всякие там игрушечные пистолеты и резиновые мышки, вот в чем ваша проблема. Зато мне подобные безделки очень нравятся, поэтому я могу смотреть на все это с точки зрения Дрисколла.