Загадка Безумного Шляпника

– И тысяча других опасений, может воображаемых… Мистер Далри сказал, что в этой квартире полно следов его присутствия, – вдруг громче, чем обычно, произнес доктор. – Что же должно было с ним произойти, когда он возвратился домой и в дополнение ко всем грозным неприятностям обнаружил, что ненамеренно украл у дяди его бесценную рукопись! Господи! Что он подумал! Вероятно, в состоянии крайней растерянности он вообще не был способен размышлять. Что бы вы сами подумали, если бы пропала рукопись стоимостью десять тысяч фунтов, которая оказалась в подкладке шляпы? Дрисколл по-детски преувеличивал вставшие перед ним проблемы. Они казались ему страшными и неразрешимыми. Как он мог это объяснить? Он представлял себе дядю, впавшего в ярость, и себя с манускриптом. И ломал голову, как вообще она могла оказаться в его цилиндре? Даже в состоянии умопомрачения он не мог представить, чтобы дядя намеренно спрятал эту хрупкую вещь в свой цилиндр и носил ее на улице. Но что хуже всего – Дрисколл вообще не должен был знать о существовании этой рукописи!

Представьте только, как этот хрупкий рыжеволосый юноша дико мечется по этой комнате, как крыса в поисках выхода из западни! Минутой раньше он был беспечным искателем приключений, веселым щеголем – бессмертным, как герой дешевого романа. Его любили женщины, и в его воображении мужчины его боялись. Теперь ему угрожал невероятный скандал, который грозил лишить его и без того не очень благополучного положения, да еще при этом невозможном характере дяди. Интересно, сколько он выпил?

– Если бы у него хватило ума, – проворчал старший инспектор, с досады хватив по столу кулаком, – он пошел бы к дяде и…

– Вы полагаете, это было возможно? – недоверчиво осведомился доктор Фелл. – Сомневаюсь, что даже самый здравомыслящий человек осмелился бы на это. Тем более явиться пред очами разгневанного сэра Уильяма. Что мог сказать Дрисколл? «Ах, дядя, я так сожалею. Вот эта рукопись По. Я по ошибке стащил ее, когда украл вашу шляпу». Можете себе представить результат этого признания? Дрисколл не должен был знать о ней, как и никто вообще. Биттон казался себе очень хитрым и умным, в то время как сам поставил всех в известность о своем ценном приобретении. Да он просто не поверил бы Дрисколлу. Что вы сами подумали бы о человеке, который заявил бы вам: «Кстати, Хэдли, знаете об этом тысячефунтовом банкноте, который вы прячете от всех у себя в столе наверху? Так вот, когда вчера я стащил у вас зонтик, я случайно обнаружил болтающимся на шнурке зонтика ваш банкнот. Правда, смешно?» Нет, дорогой мой. Вряд ли вы согласились бы спокойно принять это объяснение. И если бы в довершение всего позднее вошел бы ваш брат и сказал бы: «Да, Хэдли, интересно то, что в квартире этого парня я обнаружил не только ваши зонтик и банкнот, но и свою жену». Посмею предположить, мой друг, что вы нашли бы поведение своего друга по меньшей мере эксцентричным.

Доктор Фелл фыркнул.

– Впрочем, возможно, благоразумный человек так и поступил бы. Но Дрисколл не был таковым, назовите его как угодно, только не человеком, способным мыслить здраво. Он был в ужасном состоянии. Это мы можем сидеть здесь и спокойно говорить, как смешно, что этот молокосос вообразил, будто случилась катастрофа и на него обрушился весь мир. Но он не мог так рассуждать.

Наклонившись, доктор Фелл подтолкнул пальцем резиновую мышку. Она забегала кругами по столу и свалилась.

– Ради бога, – в отчаянии воскликнул старший инспектор, – оставьте эту проклятую мышь в покое и продолжайте ваши умозаключения! Итак, всю ночь он ломал голову, что ему делать, и утром позвонил мистеру Далри, решившись обо всем ему рассказать?

– Именно так.

Далри, который все время хранил молчание, повернул к ним растерянное лицо.

– Да, но есть еще один момент, – заметил он. – Доктор, ну почему он сразу не пришел ко мне? Вы знаете, он звонил мне утром. Если он был так расстроен, то должен был сразу же приехать в Тауэр, разве нет?

– Нет, – покачал головой доктор. – И сейчас я объясню, дети мои, почему. Это тот момент, который подтвердил мои предположения обо всем деле. Я имею в виду второе нападение на сэра Уильяма.

– Ну конечно! – Хэдли прекратил ходьбу и круто обернулся. – Если Дрисколл заварил всю эту кашу, зачем же он украл у Биттона вторую шляпу? Ведь тем самым он только еще больше ухудшил свое положение, не так ли?

– Вовсе нет. Но, нужно воздать ему должное, он доказал свое умение невероятно быстро соображать в крайних обстоятельствах.

– Может быть, – мрачно сказал старший инспектор, – хотя я что-то здесь не понимаю. Покончив с первым объяснением, ему пришлось бы давать своему дяде еще одно: «Простите, что я опять вас беспокою, сэр. Но я не только украл вашу шляпу, манускрипт и жену вашего брата, но ваша первая шляпа оказалась неподходящей, поэтому я только что стянул у вас другую».