Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Брать живьем! — звучали во внезапно наступившей тишине отрывистые команды.

На поляну выскочила группа разгоряченных боем красноармейцев. Командир, коренастый старший лейтенант, смахнув со лба обильно выступивший пот, обошел вокруг самолета, уселся на шасси, свернул «козью ножку» и, закурив, стал ждать результатов облавы. Двое бойцов, не теряя времени даром, забрались в салон и принялись перетряхивать все, что там было. Вскоре на поляну возвратились остальные, они принесли тела гитлеровцев и убитых товарищей и принялись укладывать под крылом.

Из самолета показались обыскивающие. Карманы их бушлатов подозрительно оттопыривались, но командир не стал придираться — там находилась законная солдатская добыча: сигареты, шоколад и зажигалки. Неспешно затянувшись, он выпустил струйку дыма, снисходительно посмотрел на сержанта, от которого попахивало спиртом, и распорядился:

— Пахомов, а ну давай вытряхивай!

— Один момент, товарищ старший лейтенант, — ответил тот, сбросил с себя плащ-накидку и вместе с приятелем принялся выкладывать все, что они нашли в салоне и карманах убитых гитлеровцев.

Тем временем радист развернул под сосной рацию, натренированным движением забросил антенну на ветку и связался с полком. Не прошло и получаса, как раздался гул автомобильных моторов и на поляну выскочил взъерошенный начальник штаба полка Васечка в сопровождении майора Ковальцова из отдела военной контрразведки СМЕРШ. Старший лейтенант-пехотинец притушил трофейную сигарету и направился им навстречу, а бойцы построились в неровную шеренгу. Васечка бросил короткий взгляд на уложенные под крылом самолета тела и строго спросил:

— Какие потери, Сазонов?

— Наших девять.

— Сколько фрицев?

— Пока пять.

— Плохо воюешь, Сазонов.

— Они тоже, мать их, не лыком шиты, товарищ подполковник!

— Ладно, не лезь в бутылку, — проворчал Васечка.

— «Языка» хоть одного взяли? — поинтересовался Ковальцов.

— Пока нет! Но мои хлопцы вокруг шарят, может, какую подлюку и отловят. Вот гады! До последнего патрона отбивались! — с ожесточением произнес Сазонов.

— Александр Иванович, с «языком» мы всегда успеем! — перебил Ковальцова начальник штаба. — Давай сначала с живыми и мертвыми разберемся. Раненые у тебя где, Сазонов?

— К дороге выносят, товарищ подполковник.

— Сколько?

— Четверых задело и еще одного тяжело.

— Немедленно всех в госпиталь!

— Есть! — козырнул Сазонов и отправился выполнять команду.

Васечка проводил его строгим взглядом, затем покосился на переминающихся в стороне бойцов, но ничего не сказал и обошел вокруг самолета. Затем он присоединился к Ковальцову, разглядывавшему тела убитых фашистов.

— Похоже, крупные птицы были, одно офицерье, — предположил подполковник.

— Не воробьи уж точно, жаль, что теперь запеть не смогут, — с сожалением протянул Ковальцов, склонился над горкой лежавших на плащ-накидке документов и принялся перебирать их.

Спецпропуска, удостоверения, полетная карта, фотографии, на которых еще недавно живые их хозяева счастливо улыбались в кругу своих близких и друзей. Обычный, за исключением полетной карты, набор не представлял особого интереса для военной контрразведки.

— Товарищ майор, в этом фашистском дерьме не стоит копаться — там один хлам! Мои хлопцы кое-что интереснее нашли! — На поляне снова зазвучал довольный голос Сазонова.

Ковальцов метнул в его сторону колючий взгляд и сухо произнес:

— Смотри мне, старлей, договоришься.

— Ох, товарищ майор, чего с нас, с пехоты-то, взять. Свои два метра у нас всегда…

— Ну, хватит зубы скалить, показывай, что там у тебя, — нахмурив брови, потребовал Васечка.

Сазонов обернулся к своим бойцам и весело крикнул:

— Пахомов, тащи сюда своего «крокодила», пока майор добрый.

Ковальцов заиграл желваками, но на этот раз промолчал. Начальник штаба, сделав кривую гримасу, исподтишка показал Сазонову кулак, но тот как ни в чем не бывало снова гаркнул:

— Пахомов, ты где?

— Здесь я, товарищ старший лейтенант, стерегу его, как Кощей Бабу-ягу, — откликнулся сержант.

Кусты затрещали, и на поляну вышел раскрасневшийся сержант. Вслед за ним четверо бойцов вынесли тело убитого гитлеровского майора. В руках Пахомова поблескивал на солнце портфель из настоящей крокодиловой кожи — заветная мечта всех довоенных советских бюрократов. Старшие офицеры невольно подались вперед. Пахомов эдаким чертом услужливо подлетел к ним. Среди бойцов пронесся смешок. Васечка сердито цыкнул, схватил портфель, недоверчиво повертел в руках и передал Ковальцову. Контрразведчик внимательно, будто мину, осмотрел его со всех сторон, потрогал за расстегнутые замки и с подозрением покосился на бойцов:

— Ну, пехота, уже успели пошарить!

— Да вы что, товарищ майор?! На кой черт он сдался! — разыгрывал из себя невинного Пахомов. — Шнапса в нем нет, а ихние фрицевские бумажки нам и даром не нужны. Ими даже одно место не подотрешь — себе дороже выйдет: потом в Особый отдел до смерти затаскают.

— А ну, прикуси язык, а то точно накликаешь! — рыкнул на него Ковальцов, запустил руку в портфель и вытащил пакет из плотной непромокаемой бумаги.