Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Ковальцов запустил руку в сумку, вытащил из нее портфель, подошел поближе и замер.

— Ты гляди, как спрятал, — пошутил Вадис и поторопил: — Ну, показывай, что там у тебя.

Ковальцов выложил карту на стол и отошел к стене. Генерал развернул верхнюю ее часть и невольно отшатнулся. Накопившуюся за день усталость сняло как рукой. В правом верхнем углу стояла характерная короткая роспись. Он не мог поверить собственным глазам и коснулся ее рукой. Буквы остались на месте, а не растаяли как мираж, палец ощутил маленький бугорок на месте точки, расплывшейся в конце росписи Гитлера. Последние сомнения развеяла еще одна подпись, располагавшаяся ниже, — начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Цейтцлера. План «Кремль» раскрывал замысел летнего наступления вермахта против частей Красной Армии. Наступления, о котором отрывочные разведывательные данные начали поступать в управление еще в марте сорок третьего года.

Вадис с трудом оторвал словно приросшую к карте руку, из угла в угол прошелся по кабинету и крикнул в приоткрытую дверь:

— Дежурный!

В приемной раздался грохот сапог, и на пороге возник туго затянутый в ремни майор. Вадис посмотрел на него таким взглядом, будто впервые увидел. Тот невольно вытянулся в струнку, пальцами молниеносно расправил под портупеей несуществующие складки, стрельнул быстрым взглядом по карте и доложил:

— Майор Федоров, слушаю вас, товарищ генерал-майор.

— Сам вижу, что майор, — не слепой! — нервно произнес Вадис и распорядился: — Немедленно ко мне шифровальщика! И бегом, одна нога тут, другая там!

— Есть! — козырнул дежурный и кинулся выполнять указание.

Окрик «Стой!» остановил его уже у лестницы.

— Отставить приказание.

Вадис взволнованно заходил по кабинету. Открывшаяся ему несколько минут назад важнейшая тайна возлагала колоссальную ответственность. Он опасался доверить ее даже шифровальщику и поэтому после короткого раздумья плотно прикрыл дверь, опустился в кресло у стола и закурил.

В кабинете надолго воцарилась особая пронзительная тишина, которую беззаботно нарушал верещавший где-то сверчок. Ковальцов все это время боялся пошелохнуться. Вадис, сделав последнюю затяжку, поднял голову и, встретившись с ним взглядом, сказал одно-единственное слово:

— Молодец!

— Разрешите идти, товарищ генерал-майор? — Ковальцов догадался оставить начальника одного.

— Отдыхай, Александр Иванович, а завтра все подробности в письменном виде! — распорядился Вадис.

Едва за ним закрылась дверь, как генерал решительно поднял трубку ВЧ-связи. Раздался слабый щелчок, и лишенный интонаций голос телефониста спросил:

— Москву, товарищ генерал-майор?

— Да! Срочно начальника ГУКР СМЕРШ.

В трубке снова раздался щелчок, и после короткой паузы Вадис услышал хорошо знакомый спокойный и ровный голос Абакумова.

— Здравствуй, Александр Анатольевич, чего не спишь? — спросил он.

— После победы буду отсыпаться, Виктор Семенович.

— Правильно! Как обстановка?

— Пока, в общем, спокойная.

— Ну-ну! Смотри не расслабляйся.

— Не приходится, фрицы не одно, так другое подбрасывают, поэтому и тревожу так поздно.

— На то и щука, чтобы карась не дремал, — усмехнулся Абакумов и спросил: — Так что там у тебя стряслось?

— Пока не могу поверить собственным глазам, — не знал, с чего начать, Вадис.

— Александр Анатольевич, ты что меня, как барышню, обхаживаешь? Говори по делу!

— Если коротко, то наши разведчики захватили утром фашистский самолет с курьером из Берлина. К сожалению, взять живьем никого не удалось. Но зато сохранилась карта из Генштаба…

— Какая карта? Что на ней? — торопил Абакумов.

— Подпись на ней вроде самого Гитлера…

— Да хрен с ним, с твоим Гитлером! Потом с этим фруктом разберемся! Что на карте?

— План наступления на Москву! Называется… — От волнения у Вадиса сбилось дыхание.

Это невероятное сообщение, похоже, и в далекой Москве произвело эффект разорвавшейся бомбы. Из трубки какое-то время доносилось лишь тяжелое, прерывистое дыхание. Железная выдержка изменила даже Абакумову.

— Слушай, ты там ничего не напутал?! — подозрительно спросил он.

— Виктор Семенович, как можно! Карта передо мной лежит. План называется «Кремль»!

— Как?

— «Кремль»!

— Может, «липа»?

— Не похоже, по нашему фронту кое-что подтверждается.

— Значит, говоришь, «Кремль»? — переспросил Абакумов и надолго задумался.

Вадис терпеливо ждал, так как прекрасно понимал цену подобной информации. На весах войны она многого стоила. Сталин редко прощал ошибки, и даже растущая симпатия вождя к молодому и энергичному начальнику военной контрразведки не гарантировала тому жизни. В спину новому фавориту жарко дышали непотопляемый Лаврентий Берия и нарком госбезопасности Всеволод Меркулов. Одному тягаться против этой пока всесильной двойки было крайне опасно и рискованно. Поэтому Абакумов решил не торопиться и действовать наверняка.

Его распоряжения, как всегда, были лаконичны и конкретны:

— Значит, так, Александр Анатольевич, слушай меня внимательно. Первое, о карте не должна знать ни одна душа.

— Есть! Я даже не стал отправлять шифровки, — поспешил заверить Вадис.