ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

Наверху слева, окруженная "белками" – она вся из них состоит, – нарисована агава. Оказывается, именно она была предметом всей этой рисованной "лекции". Да, агава, дающая сок для одного из основных напитков американских народов, была конечно же достойна попасть в священную книгу миш-теков. Впрочем, на уровне клеток для миштеков не было существенной разницы между человеком и растением. Эти создания различались только "масками", только "кожей", являясь в принципе одной и той же субстанцией, но по-разному сформированной их богами.

Я снова вернулся к тому углу страницы, откуда следовало начинать ее чтение: к черным богам. У первого из уст появляется Слово – "ленты, упавшие с неба", в которых я усматривал символ генетической информации. Второй поставляет "строительный материал" – покрытое точечками вещество, которому в соответствии с "записью" предстоит стать телом. Третий, окруженный звездными глазами, олицетворяет необходимый для возникновения растения, животного и человека фактор – процесс преобразования материи. Ибо эти глаза, нарисованные на схеме клеток, наполовину белые и наполовину черные, символизируют превращение неживого вещества в живое.

Здесь следует заметить, что черные фигуры богов, вероятно, изображают Шолотля, двойника Кецалькоатля в подземельях, а также дух, душу, вообще второе "я", науаль (паИиа!) всех живых существ." Это идеально согласовалось и с "биологической" ролью, которую играл для меня Шолотль. Второе "Я" могло быть именно генотипом, праобразом существа, "живущим" в генетической "записи". Во всяком случае, здесь, на 52-й странице, деяния черных богов завершались как раз там, где кончалась и роль генов в образовании белков.

Всю эту страницу украшает и как бы поддерживает понизу фриз со знаками Венеры, тем самым, бесспорно, помещая все вышеназванные события на небе. Так я вновь получил серьезную поддержку в своем предположении относительно того, что "небо" для древних мексиканцев находилось внутри живых существ.

К рисованным подтверждениям генетического значения "четырех колеров" я мог добавить еще одно, со. страницы 50-й того же кодекса (рис. 87). Здесь изображенные в двух клетках, двух "колерах" – как бы записанные – идеи крови и сердца по мановению присутствующего бога Миктлана превращаются из "записи" в настоящие кровь и сердце!

И наконец, было еще подтверждение реченное. В числе ацтекских текстов сохранился и тот, который по древнему обычаю произносил перед домашним алтарем отец дочери, растолковывая ей идеи веры, этические принципы и смысл человеческого бытия. Вот так начиналось это поучение:

"Ты стоишь передо мной, доченька моя, мое ожерелье из драгоценных камней, мои перья кецаля, мое произведение, из меня рожденное. Ты моя кровь, мой цвет, мое отражение"

Конечно, сказал я себе, эти слова можно понимать как угодно, если не знаешь, что такие понятия, как "драгоценный камень", "перья кецаля", "кровь", "цвет" ("колер"), "отражение" ("двойственность") входили в катехизис ацтеков и имели для них строго определенные бытийные значения – те же, что и в рисованной версии их священных книг.

Вместе с тем мне казалось, что более убедительного обоснования требует моя мысль о равнозначности "трех колеров" и кодонов трех оснований. И я сказал себе, что скорее всего тот, кто знает полосчатые и спиральные объекты в качестве носителей генетической информации, должен знать и о способе кодирования этой информации – о трехбуквенном коде, тем более что он – одна из основ жизни. С того момента, как троичный код возник в виде первых репликаторов, химических частичек, способных создавать собственные копии, он стал столь же важным для непрерывности жизни, как и солнечное излучение. Вот как об этом писал S. Olmo в книге "Размножение млекопитающих" ¹⁸:

"Все организмы на Земле, начиная с простейших бактерий и кончая человеком, используют идентичный набор кодовых триплетов…

* In toto – в целом (лат.).