ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

О том, что такого рода "горы" возникают из яйца, недвусмысленно говорит та пиктограмма из кодекса Виндобоненси, где из драгоценного сосуда выглядывает гора. И действительно, сказал я себе, вряд ли этот рисунок можно объяснить как "остров на озере", как, например, поступили в отношении похожей пиктограммы, взятой из кодекса Нутталь, где этот якобы "остров", плавающий в "драгоценной воде", был помечен, однако, подобием хромосомы с полосками, а также ступенчатым узором – символом белка. Все это вкупе гораздо логичнее объяснялось как символ организма, нежели форма, рельеф.

Другим указанием на биологическое значение "горы" являются два рисунка из кодекса Виндобоненси. На первом изображение гор с "драгоценным камнем" внутри по абрису оплетают шнуры, выражая тем мысль, что форма горы-тела "записана" в этих "скрученных шнурах". На втором рисунке вещество горы изображено цветными полосками, чтобы дать понять, что она возникла из этих полосок, "записанных" на "лентах". А в ней головою вниз, то есть в известной из кодексов позиции нисхождения к земле, а в данном случае – рождения, висит "человек в полоску" – по мнению Зелера, "душа того, что должно родиться". Одним словом, рисунок однозначно говорил, что в определенном смысле человека можно представлять как гору- гору клеток, возведенную генами.

Подобные же значения приписывает горе другая пиктограмма из того же кодекса. Здесь она в сочетании со знаками бивалента и пучка палочек, поскольку созидателями таких "гор" являются именно хромосомы. А тот, кто этого еще не понимает, рядом может найти повторение: такой же бивалент и пучок опираются на знак Тамоанчана – мест рождений, – в виде перьев пернатого змея – хромосомы. Связка листьев малиналли сообщает, что в этих перьях содержится нечто "скрученное" – "шнуры". И наконец, третий рисунок в этом ряду показывает врисованный в делящуюся надвое гору (!) шагающий бивалент. Именно так! Ибо тело-гора размножается благодаря хромосомам, перемещающимся из тела в тело.

Возможные возражения, думал я, относительно правомерности сравнения столь массивного, мертвого, безжизненного объекта, как гора, с таким живым, теплым и подвижным телом организма. Однако следует помнить, что Мезоамерика была страной вулканов, многие местности Мексики ну прямо усеяны вулканическими конусами; уже не говоря о самых больших, всемирно известных вулканах, таких как Попокатепетль или Оризаба, надо помнить о тысячах меньших, даже ста- или двухсотметровых…

В 1943 году в селе Парикутин, в горной долине, после резкого толчка разверзлась щель и из нее вырвались клубы дыма. В течение первых суток пепел, песок и камни насыпали конус высотой в семь метров. Потом потекла лава.

Вулкан замер спустя девять лет, достигнув высоты в семьсот метров.

Если в Древней Мексике видели – а такие случаи можно считать несомненными, – как вулканы вырастают буквально на глазах у тысяч людей, то это могло, думал я, ассоциироваться в сознании с процессом роста тела. Ведь тело – носитель жизненных процессов, а увеличение его размеров происходит благодаря каким-то невидимым в нем внутренним действиям.

Я понимал, что можно отыскать уйму таких примеров – столько их было на всех раскрашенных страницах кодексов. Например, гора из кодекса Ботурини, описываемая как символ "пещеры, из которой мы происходим", или другая, известная по Хроникам из Куаукечоллана, в виде туловища орла. Я помнил, что орел был у мексиканцев носителем двойной спирали, а также клетки (см. фото 7), так что у меня были основания путем своеобразной интерполяции считать эту "гору" тоже живой – организмом.

Но неужели создатели этой пиктограммы считали человека колонией клеток? Неужели они думали, что именно клетки, а не хромосомы или гены были истинным объектом творения, его целью и причиной? Пупом жизни? Мы – ходячие города клеток?…

Мне пришло в голову, что миштекские мудрецы развенчали человека. Да что там – развенчали! Они сбросили его со всех пьедесталов, отказав в славе, исключительности и привилегированном положении меж всех творений великой природы. Даже его ум низведен до сравнения со сновидениями:

"Все – только сон,

никто не говорит здесь правды… "

Если же где-нибудь в кодексах какой-нибудь князь 8-Олень или княжна З-Кремень кем-то прославлялись, то этому они были обязаны не лично себе, а орлам, ягуарам, змеям и лентам, неким скрученным объектам и разноцветным полоскам. Стало быть, кодексы по их значимости для рода человеческого могли выполнять такую же историческую роль, какую в отношении Солнечной системы, а особенно – Земли, сыграл в Европе труд Коперника, отобравший у нашей планеты статус центра, пупа Вселенной.