ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

*3десь и ниже перевод с испанского сделан С. В. Мироновой (помечены знаком поскольку М. Кучиньский в ряде случаев дал лишь пересказ соответствующих текстов (см. Письмо автора переводчику).

Раньше я уже комментировал эти слова как убедительное указание на то, что боги для индейцев ица были процессами, протекающими внутри тела. После такого двойного вступления, рисующего биологическую и космическую подоплеку истории, излагались события не столь глобального, а малого – исторического – масштаба.

"На ласковую землю, что на берегу колодца, на мягкую землю пришли, завоевывая, воюя. В Чичен были ицы, еретики. Там они были и в день 1-Имиш достигли неба. Господин был здесь у колодца запада. Там были боги. Так было сказано, в день -1-Имиш "*'.

Я решил, что первая фраза касается прибытия испанцев. На это указывал и другой текст, записанный в той же Чумайели и говорящий о нашествии чужаков и необходимости "шнурам и лентам, упавшим с неба" покориться Господину христиан. Таким образом, здесь, у священного сенота, конкистадоры застали ица, еретиков, – это подчеркнуто особой, поскольку новой веры, как гласит дальнейший текст, они не приняли и предпочли уйти всем племенем "со своими богами спереди и сзади" в глубь страны. Так испанцы в день 1-Имиш достигли "неба", то есть колодца. Это Господь Бог христиан оказался "у колодца", а в нем были боги ица.

Небо – колодец – боги. Три понятия в идеальном согласии с гипотезой неба клеток, изображением которого, моделью, ковчегом был священный круговой сенот, разверзающийся в камне.

"Дух человеческий говорит: кто мы? Вот слово духа человеческого. Разгадай его, мудрец. Я зачат в темноте, откуда народился. Или это тоже неправда? Меня породил Мицита Аауа. И до конца я был надтреснутым. Огорчил ли я кого-нибудь своей песней? "^щ

И эти слова автора текста, поэта, певца, а может и пророка народа ица, прекрасно согласовывались с тем видением мира, которое пронизывало и рисованные тексты, и все произведения искусства тех земель в те времена. Совершенно отчетливо увидел я здесь связь с уже известной мне идеей о человеке, который является не собой, а лишь маской для сокрытых от него самого явлений, лишь формой, им служащей. Формой, которая изначально, уже по самой идее, была чем-то преходящим, "сломанным", "надтреснутым", как ствол дерева из Тамоанчана, или чем-то "развратным", "испорченным", ибо так можно было понять слово roto.в испанском переводе текста. Однако я считал, что эта "сломанность" лучше.всего выражает судьбу человека: он побег, отросток, ветвь Древа Жизни, не имеющая никакой возможности выйти за назначенные ей природою пределы.

"Они там были:Я мертв, сказал жрец селения, я укрыт, сказал тот, кто теряет селение… Мудрец тот, кто теряет селение, наполняется горечью от моей песни. Там были!"*⁾

Смысл этих фраз напомнил мне другие строки: из легенды об изгнании Кецалькоатля. Там Тескатлипока сказал: "необходимо, чтобы ты покинул свое селение" (pueblo в испанском переводе с науатль). А Кецалькоатля он, обращаясь к нему, назвал "сыном моим, жрецом". В результате оговора богов наш герой – человек, – стеная покинул свое селение.

И вот здесь, на территории майя, отозвалось эхо тех слов. К тому же эхо своеобразно усиленное. Тогда я считал, что Кецалькоатль, на языке науки, покидает уединение клетки, чтобы обрести тело, преобразовать в него свою генетическую "запись". И здесь – если действительно речь шла о нем, – он снова повторял, что сокрыт, существует и, однако, не живет, а пребывает в виде духа. Иначе говоря, он выступал точно в том же значении, хорошо передающем сущность процесса, в котором "информация" в яйцеклетке имеет целью создание тела, развитие в нем потенции сознания'и вывод из яйца во внешний мир. Он разрывает свои путы в "драгоценном камне", покидает это ограниченное "селение", выходя в необъятный простор жизни.

"Это пение, все это пение служит истинному восхвалению Господа Бога". Последней фразой поэт, пророк признает, что возлюбил Бога испанцев и почтил его песней о побежденных родных богах…