Загадка Катилины

— У меня нет ни малейшего представления, — ответил я.

Диана выполнила свою задачу и теперь подошла к матери, взяв ее за руку. Она посмотрела на меня с разочарованием и немного с обвинением.

— Если бы здесь был Метон, он бы вычислил, кто это!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

«Человек, путешествующий в одиночку, путешествует с дураком», — гласит древнее высказывание, но у меня не было времени об этом задумываться, спешил за Метоном, и мне казалось, что я настолько невидим, что никакие разбойники, никакие заговорщики, солдаты или беглые рабы не причинят мне ни малейшего вреда.

Это, конечно, иллюзия, и очень опасная; более мудрая моя половина догадывалась об этом, но рабы со мной не поедут, лучше они будут защищать поместье в случае чего. Если бы им можно было полностью доверять! Предполагалось, что прошлой ночью на крыше конюшни стоял охранник, и он-то должен был заметить, как под ее крышей оказалось мертвое тело и кто его туда приволок. Но раб со слезами на глазах поведал мне о том, какая была холодная ночь, как он замерз и пришел ненадолго на кухню погреться, упрашивая меня не приказывать Арату избить его. А чего еще от него ожидать? Ведь это раб, а не солдат. Но я все-таки поручил Арату наказать его, сказав, что если за время моего отсутствия подобное повторится, я продам его на рудники. Я говорил это очень сердитым голосом и, должно быть, очень убедительно — Арат побледнел как мел. А что касается того трупа, который нашла Диана, то я не обнаружил никаких особых примет. Я приказал Арату не хоронить тело до прибытия Экона, вдруг тому удастся что-то прояснить.

Странное занятие — путешествовать по стране зимой и в ожидании войны. Поля были пустыми, пустой была и дорога. Обычно всегда есть какое-то движение, несмотря на холода, особенно когда небо ясное и дождя не ожидается, однако я скакал уже несколько часов и никого не встретил. Ставни и двери придорожных домов были наглухо закрыты, скот заперт в сараях и загонах. Даже собаки не лаяли, когда я проезжал мимо. Единственными признаками жизни оставались столбы дыма, подымающегося из очагов. Жители старались никак не обнаруживать своего присутствия. Они походили на страусов из представления в Большом цирке — те зарывали голову в песок и таким образом прятались, думая, что спасаются от ревущей толпы. А разве я поступил по-другому, скрывшись в своем поместье? Это мне нисколько не помогло. А разве поможет эта тактика несчастным обитателям, если вдруг армия или войско разбойников решит пройти по их земле? Но ведь для птиц, которые не могут летать, иного выбора и не остается.

Придорожные городки тоже казались вымершими, как и деревни, — дома закрыты и ни единой души на улицах. В каждом из них находилась одна-две таверны, в которых и теплилась еще жизнь. В них собравшиеся бесконечно доказывали друг другу, что сражения будут совсем в другой стороне и что уж точно никому и в голову не придет искать в их городке провианта для армии. Они надеялись получить как можно больше сведений от путника, но я ничего не мог им рассказать. Хотя я и проезжал по той местности, в которой, судя по слухам, находилось больше всего почитателей Катилины, однако мало людей высказывалось в его пользу. Наиболее яростные его сторонники уже ушли к нему, подумал я, или разочаровались и вернулись обратно.

Я передвигался большими переездами, останавливаясь в городах, названия которых никогда не слыхал, и постоянно допытывался, что известно о Каталине и где он может находиться. С момента казней в Риме его армия двигалась туда-сюда между Альпами, не решаясь вступить в бой с сенатскими войсками, посланными на ее разгром. Одно время численность ее превосходила два полных легиона, или двенадцать тысяч человек, но после казней и провала восстания в Риме довольно сильно поредела. Сторонники восставших устали от долгих переходов, недостатка провизии, и теперь там оставались только те, кому не было дороги обратно. «Не думаю, что у Катилины и Манлия найдется хотя бы пять тысяч человек», — сказал мне один хозяин таверны во Флоренции. Он также добавил, что несколько дней назад проходившая здесь армия под командованием Антония, соконсула Цицерона, оттеснила Каталину на север.

Я нашел их у подножия Аппенин, неподалеку от маленького городка под названием Пистория. Основные силы Антония находились совсем рядом. Мне пришлось сделать огромный крюк, по объездным дорогам и по полям, чтобы не попасться людям Антония.