Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор

В 1993 г. Гетти снова поднял вопрос о возможном участии Сталина в убийстве Кирова[330]. Используя новые свидетельства и документы по этому делу, он утверждает, что версия причастности Сталина представляется ему довольно слабой. Два основных источника письменной информации, лежащие в основе версий о том, что Сталин организовал данное убийство (книга Орлова и «Письмо старого большевика»), противоречат новым фактам по обстоятельствам данного преступления. Гетти приходит к следующему выводу: «Всегда существовали разумные сомнения относительно участия в этом убийстве Сталина, и сейчас их стало еще больше, чем раньше»[331].

В 1999 г. в свет вышла книга Эми Найт «Кто убил Кирова? Величайшая тайна Кремля»[332]. Несмотря на название, убийству и делу об убийстве посвящены примерно сорок страниц, т. е. около 15 процентов всего текста. Найт имела доступ к некоторым самым новым источникам информации, появившимся по этой теме после распада Советского Союза. Автор выдвинула версию, что НКВД было что скрывать и ответственность за это убийство лежит на Сталине.

В статье «Действительно ли Сталин убил Кирова и имеет ли это значение?» Мэтью Лено тоже рассматривает дело об убийстве Кирова, однако он приходит к заключению, противоположному выводам Эми Найт. По его словам, «приказ на убийство Кирова не имел для Сталина никакого политического смысла; он также никак не соответствовал образу действия советских политиков середины 1930-х годов». Он также пишет, что «если мы будем следовать общепринятым правилам классификации исторических свидетельств (например, приоритет архивных документов над устными свидетельствами из третьих рук), то мы обнаружим, что практически от всех обычных в таких случаях повествований нам придется отказаться»[333]. Как мы видели в предыдущей главе, Лено также написал статью о комиссии Молотова, в которой проанализировал ее работу по делу Кирова в 1956-1957 гг. в свете внутренних конфликтов, существовавших в тот период в Коммунистической партии Советского Союза.

В биографии Ежова (до момента назначения его наркомом НКВД) Гетти и российский историк Олег Наумов изучали деятельность Ежова во время расследования дела об убийстве Кирова[334]. Ежов в целом отвечал за это расследование. Гетти показывает, что весь ход следствия (не только по делу Николаева и его соответчиков, но и по делу Ленинградского управления НКВД) свидетельствует о том, что Ежов навряд ли что-либо предпринимал, чтобы скрыть участие Сталина в этом преступлении. Еще к числу западных историков, которые скептически относятся к версии, предполагающей участие Сталина в данном убийстве, относятся Дональд Рэйфильд и французский исследователь Жан-Жак Мари[335].

В России появились самые важные новые работы по делу об убийстве Кирова. Алла Кирилина — историк, который наиболее глубоко проанализировал материал и сегодня, несомненно, владеет наибольшей информацией об этом деле. Ранее она была связана с Институтом истории партии в Ленинграде, пользовалась источниками информации Музея Кирова в этом городе, а также Ленинградского партархива, как и многими документами различных комиссий по расследованию убийства Кирова, к которым она имела доступ. Во времена гласности она опубликовала ряд статей по этой теме, а в 1993 г. вышла в свет ее книга «Рикошет, или сколько человек было убито выстрелом в Смольном». В ней она решительно утверждает, что Николаев совершил это убийство в одиночку. Позднее вышло французское издание «Рикошета» в расширенной версии; оно представляет собой более конкретизированную последнюю часть написанной Кирилиной биографии Кирова «Неизвестный Киров», опубликованной в 2001 г.[336]

Исследователь Олег Хлевнюк, несомненно, обладает лучшими знаниями советской политической истории 1930-х гг. В ряде своих книг он исследует этот период, используя источники, появившиеся после распада Советского Союза[337]. Он расследовал целый ряд фактов, относящихся к убийству Кирова. Мы еще вернемся к его позиции в следующих главах. В числе других российских исследователей, изучавших отдельные аспекты данного убийства, следует упомянуть Юрия Жукова, А. Е. Павлюкова и Александра Бастрыкина[338]. Кроме того, эта тема активно разрабатывается журналистами и в популярных изданиях, посвященных советской послевоенной истории.

Глава 7. 1 Декабря 1934 г.