Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор

В своем письме от 30 мая 1956 г. в Центральный Комитет Волкова утверждает, что в течение месяцев, предшествовавших убийству Кирова, она якобы имела тесные контакты с Николаевым и с теми, кого она считала его сообщниками, — Котолыновым и Шатским. Николаев якобы говорил ей, что покушение на Кирова готовится в Ленинграде и одновременно с ним будут произведены покушения на Ворошилова и Молотова в Москве. Как пишет Волкова, в сентябре 1934 г. ее вызвали к руководству Ленинградского управления НКВД. Помимо других ее допрашивали Бальцевич и Петров, которые потребовали от нее забыть все, что она знала о планах убийства Кирова. Когда она отказалась, ее заключили в тюрьму и подвергли пыткам. Однако через несколько дней ее освободили. В последующем она и Николаев якобы отправились в Лигово; местом встречи была как будто бы дача члена Центрального Комитета партии. Там она вместе с Зиновьевым, Каменевым и Евдокимовым выгружала оружие с подводной лодки; в качестве доказательства она предъявила гранату из одного из ящиков с оружием, которую она показала своему куратору из НКВД, рассказывая ему эту историю. Она также написала письмо Кирову, в котором упомянула о том, что Николаев уже однажды пытался убить его. Как она утверждала, Николаев сам ей об этом рассказывал. В конце октября, после того как Волкова написала еще одно письмо Кирову и в Центральный Комитет партии в Москву, ее снова вызвали в НКВД, где попытались убедить ее забыть все, что она до этого знала. Именно после этих событий она и была отправлена в психлечебницу[526].

Если история Волковой, изложенная в письме в Центральный Комитет в 1956 г., является правдой, то и официальная версия властей от 1934 г. (по которой на убийство Кирова Николаева подбивала группа бывших зиновьевцев) также будет верна. Но мы видим, никаких оснований для этого нет. Показания Волковой от 1956 г. также не соответствуют тому, что она якобы говорила сотрудникам НКВД перед убийством Кирова. Мы вынуждены заключить, что информация Волковой, рассказанная ею в 1956 г. об НКВД, является чистым вымыслом. Вероятно, многочисленные подробности, которые она приводит, были взяты ею из газетных публикаций, посвященных расследованию и судебным процессам, проходившим после убийства, или же из официальных судебных отчетов о показательных московских процессах. Прочие «подробности», по всей видимости, ею просто придуманы. Ничто в рассказах Волковой не указывает на то, что она знает что-то, что она могла бы знать только в том случае, если бы она действительно участвовала в этих делах (как она утверждала впоследствии). Степень доверия к ее рассказам равна нулю; эта история, как и другие ее повествования, порождены больной фантазией этой женщины. Информацию Волковой отверг и КГБ; люди, осужденные по ее доносам, были впоследствии реабилитированы[527].

Другим аспектом данного дела является то, что оно дает возможность по-новому оценить версию, что Сталин, действуя через местных сотрудников НКВД, организовал убийство Кирова. Почему же Сталин был заинтересован в допросе Волковой, которая обвиняла тех же самых людей, которые якобы выполняли его приказ об убийстве?

История Элизабет Лермоло

Кроме Мильды Драуле и Марии Волковой может быть еще одна женщина, которая была допрошена Сталиным во время его двухдневного визита в Ленинград. Считается, что она, провела пять лет в тюрьме и лагерях, но после освобождения ей удалось бежать за границу. В 1955 г. под именем Элизабет Лермоло эта женщина опубликовала в США книгу «Face of a Victim» («Лицо жертвы»). В ней она описывает то, что ей якобы пришлось испытать в советских тюрьмах после убийства Кирова.

По имеющимся данным, настоящее имя Элизабет Лермоло — Елизавета Федоровна Ермолаева. Она была одной из семидесяти семи, которые были 16 января 1935 г. приговорены Особым совещанием[528]. Она получила пять лет лагерей.

Ермолаева являлась служащей Промышленной академии (Промакадемии), состояла в Коммунистической партии с 1924 г.[529] Однако Лермоло об этом в книге не упоминает. Но она утверждает, что была замужем за бывшим царским офицером и жила в изгнании в маленьком русском городке Пудоже на восток от Онежского озера. Там она предположительно пару раз встречалась с Николаевым (в июле и сентябре 1934 г.), когда он навещал свою тетку, соседку Лермоло. Поздно вечером 1 декабря того же года она была арестована местным отделением НКВД и отправлена в Ленинград вместе с группой других жителей Пудожа. Там она была допрошена Сталиным, который хотел, чтобы она рассказала ему о своих встречах с Николаевым. В последующие недели ее допрашивали следователи НКВД, которые пытались сделать ее участницей заговора об убийстве Кирова.