Загадка Красной вдовы

– Да, и кое-кто высмеял меня, когда я предложил надеть солнцезащитные очки… Та экспедиция была чудо какой успешной, сэр Генри. Разумеется, меня не интересовали ни бредовые идеи о дворцах в джунглях, ни прогулки по Амазонке. Я поехал с Аланом и Карстерсом только потому, что думал, что смогу высадиться на Гаити для изучения… местных обычаев. Но Алан решил, что для этого у нас нет времени. Я остался в Макапе. Три месяца я жарился в адском пекле, пока они с триумфом не вернулись. Они приволокли трофеи – пару фаршированных змей и пригоршню стрел, которые они считали отравленными. Но я знал, что вы думали про темные очки.

– По правде говоря, – пропыхтел Г. М., – я думал о том, почему всех в этом доме тянет поговорить об отравленном оружии. Впрочем, не обращайте внимания. Я вот что хотел спросить: вы специалист по семейной истории, верно? Хранитель бумаг, скелетов и проклятий?

– Если вам угодно так выражаться, то да.

– Я полагаю, семейные документы также хранятся у вас?

– Да.

– На них можно взглянуть?

– Нет. – Лицо Гая окаменело. – Извините, сэр! – не сразу продолжил он. – Я не хотел показаться… э… резким. Буду рад предоставить вам аннотацию или рассказать то, что вас интересует.

– Понятно. – Не сводя взгляда с Гая, Г. М. кивнул. – А как эти документы передаются? От отца к старшему сыну или еще как?

Гай едва не рассмеялся.

– Вы бы не заставили Алана ими заниматься, – объяснил он. – Они передаются тому, кто выказывает к ним наибольший интерес.

– Хорошо. Возможно, позднее я захочу познакомиться с семейной легендой о «вдовьей комнате» и о тамошнем привидении, А пока я хотел бы побольше узнать о Чарльзе Бриксгеме, который, как считают, умер в ней первым в… – отдуваясь, он залез во внутренний карман пиджака и достал листок с записями. Узел его черного галстука съехал почти под самое левое ухо и сильно ему мешал, когда он стал заглядывать в этот листок, – 1803 году. Хм. У него было двое детей. Сын и дочь. Известно вам что-нибудь о сыне?

Гай пожал плечами:

– Кажется, он был немного не в себе. Нет, сумасшедшим он не был, не поймите неправильно, но… За ним ухаживала его сестра.

– Понятно. И она умерла во «вдовьей комнате» накануне свадьбы. Точная дата?

– Четырнадцатое декабря 1825 года.

Г. М. рассеянно уставился в потолок и принялся возить дужкой очков по носу – от кончика до переносицы.

– Значит, 1825 год. Давайте посмотрим. Что произошло в 1825-м? Заключено большое количество международных договоров. Признана независимость Бразилии. В России на трон взошел Николай I. Друммонд изобрел друммондов свет для освещения сцены. Первое морское путешествие из Англии в Индию, осуществленное с помощью пара. Впервые расшифрован «Дневник Пепи»…

– Вы поразительно информированы, – отрывисто заметил Гай, морща лоб.

– Что? А… У меня энциклопедические знания, сынок. Это необходимо для работы. – Г. М. бросил очки и потер лоб. – Идем дальше. Сильные волнения среди коммерсантов и финансистов… Ага! Как тогда обстояли дела с семейным состоянием?

– Слава богу, отлично. Я могу предоставить доказательства.

– Так. Значит, вам приходится скрывать что-то еще, верно? Дальше. Дочь Чарльза Бриксгема, Мэри, умерла во «вдовьей комнате» накануне собственной свадьбы. Вот что не дает мне покоя. Неожиданно ей пришла в голову блажь провести ночь в той комнате. Почему? Что заставило ее лечь спать в нежилой комнате, тем более в той, тем более в такой день?

Гай снова пожал плечами:

– Не знаю. Сентиментальный каприз.

– Хорошенький каприз, – проворчал Г. М., – провести ночь накануне свадьбы в комнате, где умер ее сумасшедший отец. Ничего себе каприз. За кого она должна была выйти замуж?

– За человека по имени Гордон Беттисон. О нем мне ничего не известно.

На широком лице Г. М. промелькнуло мимолетное выражение «ох, не верю я тебе, сынок». Он не спеша записал что-то в свой блокнот, мигнул, затем сказал:

– Ясно… дальше. Перейдем к следующей жертве, французу, умершему в… хм… 1870-м. Кем он был?

Из-за плеча Гая послышался смешок.

– Он был моим двоюродным дедом, сэр Генри, – с неожиданным дружелюбием сказал Равель и вскинул брови. – Так, по-моему, вы, англичане, называете дядю отца? Да? Спасибо. Значит, двоюродный дед. В этом есть что-то зловещее, вы не находите?

Позвякивая монетами в карманах и покачиваясь на каблуках, Равель одним глазом разглядывал всю компанию. Другой глаз он прикрыл, сообщив своему лицу выражение отстраненного благодушия. В сочетании с краснотой кожи и выступающими на висках венами это придавало ему несколько нетрезвый вид.

– Вот как. Он был совладельцем вашей мебельной фирмы?

– Что? А, нет. Не совсем. Он возглавлял филиал в Туре. Старый Мартин Лонгваль – меня назвали в его честь. Я видел его портрет – бакенбарды и прочее. Вот почему, сэр Генри, мне так интересно поучаствовать в разрешении этой загадки. Понимаете?

– Никакой другой причины нет? Коммерческая выгода, например?