Загадка ледяного пламени

Потом он повернулся и пошел на кухню. А наверху в темном коридоре замер инспектор Клик. Его плечи дрожали от приступов беззвучного смеха. Гамильтону очень понравились слова Боркинса про бездельника-полицейского.

Глава XIX. О том, что случилось в «Свинье и свистке»

Ночь выдалась безлунная. Большие серые облака заполонили небо. Из-за густого тумана контуры деревьев казались размытыми, а отдельные участки болот превратились в пятна чернильной мглы.

Два человека в потертых брюках с вытянутыми коленями и грязных синих вельветовых свитерах, с яркими носовыми платками, завязанными на шее, в огромных кепках, которые то и дело наползали на глаза, брели по узкой тропинке, ведущей от «Башен» к заливу Салтсвит. На перекрестке дороги навстречу им из тумана выскользнули еще две фигуры, тоже в низко надвинутых темных кепках; они фальшиво распевали «Спокойной ночи, моряки». Идущие из особняка ответили в унисон, а тот, что был повыше, насвистел мелодию. Они разошлись, не останавливаясь, словно передавая эстафету.

Тот, что повыше, прекратил насвистывать и взял за руку спутника.

– Это был Боркинс, – пробормотал он. – А ты не разглядел лица его спутника?

– Разглядел, – отвечал Доллопс с присущим ему высокомерием. – Прекрасное личико! Но я просто поражен… А вот первым точно был Боркинс.

– Потише, мальчик! Не надо так громко орать, – голос инспектора Клика превратился в едва различимый шепот. – Я тоже его узнал, – продолжал инспектор. – Мой друг совершил полуночный визит, вместо того чтобы мирно почивать на подушках. Вряд ли я смогу позабыть такое лицо… Ах, Боркинс, Боркинс! Хотя стоило ожидать чего-то подобного. А вот теперь нам нужно понять, что общего могло быть у такого парня с Уинном? И какое ко всему этому имеет отношение сэр Мерритон? Никогда не слышал, чтобы он говорил, что его интересуют мануфактуры. Поклясться могу, они его не интересуют. И все же этот темный незнакомец – тут к гадалке не ходи, – почему он попытался убить меня, едва стало понятно, что я здесь, чтобы разгадать тайну «ледяного пламени»? Часть проблемы именно в этом, так, Доллопс? «Ледяное пламя», сквайры, темные незнакомцы… А еще моряк и дворецкий, многие годы служивший семье, – вот все фрагменты удивительной головоломки. Интересно, куда направилась эта парочка?

– Скорее всего в «Свинью и свисток», – высказал предположение Доллопс. – Туда, где «Черные Бакенбарды» поджидают своего друга Боркинса, чтобы отчитаться о проделанной работе. Черт возьми, сэр! Я никогда не видел такого зловещего на вид головореза. У меня от одного его вида кровь в жилах стынет. Нет, если бы я ночью увидел такого мерзавца, то, наверное, тут же грохнулся без сознания. Ну а если бы я встретил его в темном переулке… Нет, у меня даже слов не найдется, чтобы высказаться.

Клик весело рассмеялся. Некоторые детали его собственной «маскировки» делали инспектора этаким морячком-добрячком. Однако чтобы поддержать спутника, он похлопал Доллопса по плечу.

– Это твое право, Доллопс, несомненное право, – пробормотал он и неторопливо продолжил: – Каждый человек может чего-то бояться. Однако страх – для благородных. А твое несомненное право – не отступать, ничего не бояться и делать свое дело… Ну а теперь мы должны разыграть небольшую пьесу. Так что, Доллопс, тебе придется поднапрячься. Посмотри-ка! Там впереди свет. Что это, как думаешь? Ты же у нас следопыт-путеводитель.

– «Свинья и свисток», – проворчал Доллопс хриплым голосом, стараясь скрыть то удовольствие, которое испытал, когда начальник назвал его «следопытом-путеводителем», точно оценив склонности юноши.

– Что ж, хорошо. Забава начинается. Не забудь о своей роли. Мы моряки, только что вернувшиеся из путешествия на Ямайку и оставшиеся без гроша в кармане. Мы потеряли работу и ищем, где бы потрудиться, чтобы поправить дела. Нам сказали, что в этих местах есть работа, вот мы и отправились сюда из Лондона. Бродим уже шесть дней. Не забудь об этом. По-нашему, это дьявольски долгая прогулка! И не забудь, тебя зовут Сэм Робинсон, меня – Билл Джонс. А вот и наши друзья. Проходи.

Насвистывая, они подошли к ярко освещенным дверям трактира – зданию, стоящему у самого залива. Справа и слева от них протянулась ровная, как зеркало, водяная гладь, едва различимая в ночной тьме. Черный на фоне выхода из гавани, словно выгравированный из тумана, едва не касаясь носом пирса, застыл пароход – тяжелая громадина, увитая сетью фонарей и огоньков. Едва различимые мужские голоса доносились оттуда, где в выложенной булыжниками верфи сгрудилась кучка маленьких рыбацких лодок. Только по призрачным парусам можно было определить их точное месторасположение.

Инспектор Клик на мгновение остановился, наслаждаясь мирным вечером и готовясь сыграть роль, которую сам для себя выбрал.

Прочистив горло, он повернулся к спутнику и обратился к нему на настоящем языке кокни:

– Черф побегхи, Сэмми, эфа лачуга ничуфь не напоминаеф дом, в кофогхом можно жифь. Мне даже возгхаст его не опгхеделиф… Ладно, давай-ка для начала хлебнем по чагхке.