Загадка лондонского Мясника

– Я думал, все будет просто. Мы отправили ордер в эту социальную сеть и в течение суток получили данные проверки IP-адресов. Как я и ожидал, у Боба анонимайзер. Не воспользоваться им мог бы только полный идиот. Возможно, у Мясника их даже несколько. Чаще всего после проверки IP я могу обойти эти заслоны. – Детектив покачал головой. – Чаще всего. Но Боб использует улучшенную архитектуру защиты. Так называемую луковую маршрутизацию, какую-то сеть с мощной поддержкой анонимности. Я с такой еще не сталкивался. Она пересылает данные через множество узлов, каждый раз шифруя и дешифруя их. Сеть создана, чтобы обеспечить безопасную работу в Интернете. Например, для активистов, которые пишут о случаях коррупции в государственных органах. Или для людей, живущих в странах с режимом диктатуры. Не для серийных убийц.

– И что это значит? – спросил Мэллори.

– Что Боб хорошо все продумал. В Интернете он оставил точно такие же следы, что и в реальности. То есть никаких.

– Закрой страницу, – сказала Уайтстоун. – Меня уже тошнит от идиотов, которые им восхищаются.

Едва Мясник опубликовал новое сообщение, сеть взорвалась комментариями. На большом экране разворачивался бесконечный свиток фанатских комментариев: тут были и предложения пожениться, и подобострастные комплименты. Гейн ударил по клавише, и все они пропали, а на их месте появилась фотография семерых подростков из Поттерс-Филда.

– Не понимаю, как люди могут его прославлять, – сказала Уайтстоун. – Ведь этот человек – убийца.

Мэллори почти улыбнулся:

– Никто не знает, что его жертвы – бывшие ученики одной школы. Все думают, что он убивает богачей.

После утреннего совещания мы с Мэллори отправились на Гановер-сквер, где возле редакции «Вог» курят худенькие девушки, одетые по последней моде.

Нас ждали в юридической конторе «Баттерфилд, Хант и Вест», что находилась на северной стороне большого зеленого парка. Личный секретарь Салмана Хана пригласила нас в его кабинет и предложила кофе, чай или минеральную воду. От такого богатства выбора мы растерялись. Не успели мы ответить, как хозяин поднялся из-за стола и стал рассказывать, как нам следует выполнять свою работу.

– И это все, что вы могли сделать? – воскликнул он на безупречном английском, в котором лишь чуточку прослеживался индийский акцент. – Плохо! Очень плохо! Двое убитых и никто не арестован? Неслыханно! Я позвоню суперинтенданту Свайр. Мой отец хорошо ее знает. Вы понимаете, чем это грозит?

Мэллори посмотрел на секретаршу, которая все еще ждала в дверях, и вежливо сказал:

– Принесите мне, пожалуйста, чаю, мисс. Немного молока и две ложечки сахара.

Он взглянул на меня.

– А мне кофе, – сказал я. – Маленькую чашку, молока не надо.

Женщина бесшумно закрыла дверь, и мы повернулись к Салману Хану. Тот гневно взирал на нас. Такого рода агрессия иногда встречается у собак, подумалось мне. Они лают не потому, что злы, а потому, что напуганы.

Хан повозмущался еще минуту. Мы дали ему выпустить пар. По работе часто приходится говорить с людьми, которые чего-то боятся – что попадут в неприятности, что кто-то ранит их чувства. Однако я никогда не видел такого ужаса. Хан вел себя, как тот, кто боится, что ему перережут горло.

Когда он умолк, Мэллори со своей обычной мягкостью представился, и мы показали удостоверения. Хозяин кабинета рухнул в огромное кожаное кресло, а мы уселись напротив. Пока старший инспектор заверял, что мы уже разрабатываем несколько версий, Хан вертел в пальцах незажженную сигарету. Я наблюдал за ним. В конторе было запрещено курить, однако на столе лежал серебряный портсигар. Юрист теребил сигарету так, будто перебирал четки.

– Мистер Хан, мы понимаем, для вас это тяжелое время, – сказал Мэллори.

– Чем приходить ко мне, – ответил тот, уложив сигарету в ее серебряный гробик, – лучше бы искали убийцу.

– Как вы думаете, почему кто-то решил убить Хьюго Бака и Адама Джонса?

– Потому что оба страдали зависимостью. Один был помешан на сексе, другой пристрастился к наркотикам. Мы с Хьюго крепко дружили. Адам… Адама я не видел лет двадцать. Но они помешались, каждый по-своему. Это их и убило.

Вполне разумное объяснение. Любитель секса и наркоман. Жертвы случая, бессмысленного, иррационального насилия, каковым и является большинство убийств. Очень печально и все такое, но они вели опасную жизнь, за что и поплатились.

Однако теория не объясняла животный ужас Хана.

– Вы знали убитых много лет. Со школы… – подсказал Мэллори.