Загадка лондонского Мясника

– Я не намерена играть роль Джорджа Олдфилда, – сказала Свайр. – Убийцу я не упущу.

Она решительным шагом вышла. Все в кабинете оживились, и только я стоял, не сводя глаз с лица на мониторе.

Честь. Сила. Власть.

Он бьет женщин, подумал я. Какая тут честь?

* * *

Солнце только встало, когда мы собрались на пригородной улочке, вдоль которой сплошным рядом тянулись скромные дома. Здесь было так тихо, что я слышал только шум собственной крови в ушах.

Когда сердце бьется достаточно быстро, алый стремительный звук крови похож на голос моря. И пока мы сидели на корточках за низкой садовой оградой и делали последние приготовления – поправляли ремни бронежилетов и проверяли предохранители на оружии, – сквозь приглушенное бормотание раций я слушал этот шум, и он подсказывал мне, что стоит на кону.

Жизнь молодой женщины. Наша карьера – тех, кто ее упустил. И кое-что еще, более личное: ведь ты не знаешь, что ждет по ту сторону двери.

Офицер со старым красным тараном через плечо направился по садовой тропинке к дому.

Все произошло очень быстро. Три ступеньки – и он уже снял с плеча таран, качнул им и одним жестоким движением ударил в замок.

Брызнули щепки, дешевая дверь с треском распахнулась. Человек с тараном отступил, освобождая дорогу остальным. Мы бросились в дом, крича как можно громче, чтобы посеять страх в тех, кто скрывается внутри, и скрыть собственный.

Два офицера, бежавших передо мной, вдруг остановились, выставив винтовки Хеклера – Коха.

За их одетыми в броню плечами, у дальней стены коридорчика, я увидел тощего кота. Тот выгнул спину и зашипел, преисполнившись яда и презрения.

Открылась дверь, и мы снова заорали.

В коридор вышла, шаркая тапочками, старая женщина. К приказам остановиться она осталась совершенно глуха и даже не взглянула в нашу сторону.

За ухом у нее был старинный слуховой аппарат – большой, розовый, точно комочек жевательной резинки. Женщина скрылась за противоположной дверью. Кот увязался за ней, потираясь боком о хозяйские ноги.

Мы пошли следом.

В гостиной старушка села на диван рядом со стариком, который как раз хотел откусить печенье, но так и застыл с поднятой рукой. Он толкнул жену локтем, и та наконец заметила гостей. Старики уставились на дула штурмовых винтовок, разинув рты. Кот снова зашипел.

– Мистер и миссис Пек? – спросил я. – Где ваш сын? Где Ян?

Они молчали.

На другом конце коридора была маленькая кухонька.

– Чисто, – сказал офицер, выходя оттуда.

По лестнице загремели ботинки. Я услышал на втором этаже топот, крики, грохот распахнутых дверей. Потом наступило разочарованное и облегченное молчание.

Я заглянул на кухню. Из нее дверь вела в садик на заднем дворе. За его высоким забором виднелись черные кевларовые шлемы, маски и напряженно стиснутые губы. Поблескивали штурмовые винтовки.

Из сада на кухню вошел Мэллори, за ним – Уайтстоун и какой-то полицейский. Он снял каску, и я узнал Билли Грина. От нервного напряжения на бледном лице выступил пот, но констебль держался молодцом. Бокс пошел ему на пользу.

Крики в доме стихли.

– Его здесь нет, – сказал я.

– А в подвале смотрели? – спросил Мэллори.

Прямо возле кухни была деревянная дверь с облупившейся краской. Я толкнул ее и нащупал выключатель.

Внизу зажглась лампочка.

Я осторожно спустился по короткой лестнице. В подвале пахло сыростью и пылью, потолок был таким низким, что приходилось сутулиться.

– Что там? – спросил за спиной Мэллори.

Подвал завалили мусором. Груда битых кирпичей и кусков цемента поднималась почти до потолка.

– Откуда это здесь? – удивился я.

– Похоже, кто-то хотел устроить здесь жилое помещение, и нужно было выполнить требования пожарной безопасности. А потом пузырь недвижимости лопнул, мечта не сбылась.

Старший инспектор вгляделся в сумрак.

– Простите. – Он осторожно протиснулся мимо меня. – Похоже, там что-то есть.

– Чисто, – крикнул кто-то наверху.

Волной прокатился облегченный смех. Отсюда казалось, он звучит очень далеко.

Мэллори прошел в глубину подвала. Я вздрогнул, заметив, что на кучах строительного мусора копошится что-то маленькое, живое. По ржавой раме детского велосипеда скользнул крысиный хвост.

– Тут дверь.

Мэллори вытащил из кармана фонарик, и тусклую желтую мглу разрезал белый луч. Мы с Билли Грином подошли ближе к инспектору. Тот попробовал открыть дверь. Она была заперта.

И вдруг свет погас. Кто-то вырубил в доме электричество. Сверху послышались возмущенные голоса.

Мэллори взял какой-то нож и стал водить им между дверью и косяком. Я держал фонарик. Старший инспектор двигал лезвие то влево, то вправо, пока язычок замка не вышел из углубления. Послышался треск дерева, дверь открылась.

Путь нам преградили металлические прутья. Откуда-то из глубины долетал женский голос:

– Помогите! Помогите! Помогите!

Во тьме гремела железная решетка.

– Слышите? – спросил Мэллори.

– Да.

Мы перешли на шепот. Старший инспектор просунул руку между прутьями – рядом на гвозде висела связка ключей. Вскоре он открыл решетку.

– Чувствуете запах?

– Да, сэр.

Воняло дерьмом и бензином.

– Осторожнее, – сказал инспектор и двинулся вперед.