Загадка лунной богини

– Не могу про это говорить с посторонними, – сурово ответил Петя, – тайна следствия.

– И не надо, – заторопилась Надежда, – вы молчите, я сама говорить буду. Значит, адвокат из города приезжал и сказал, что ваша покойница вовсе не Альбина Брыкина, так?

– Ну…

– Думали, что она – Татьяна Тапанайнен, но выяснили, что Татьяна погибла три месяца назад, так?

– Ну…

– Короче, у вас неопознанная покойница в морге лежит, и никто не знает, что с ней делать, так?

– Ну…

– А адвокат не пошел к этому вашему… со сросшимися бровями, а сразу к начальству двинулся, они, адвокаты, такие…

– Ну…

– И начальство теперь вашему непосредственному начальнику устроило такое, так?

– Ну! – теперь в Петином голосе звучала явная радость.

– А как вы посмотрите на то, что я вам укажу убийцу этой самой неизвестной женщины, а?

– Ну-у…

– Да не нукай, не запряг! – заорала потерявшая терпение Надежда. – Говорите толком! Значит, завтра с утра приезжайте в пансионат и будьте начеку! Да мотоцикл свой в сторонке поставьте, чтобы раньше времени народ не тревожить! И тогда вам от начальства будет премия, а может, и повышение. Как вам такое?

– Ну! – засмеялся Петя.

– Хороший у меня внук, верно? – спросил дед Сережа, забирая у Надежды телефон.

– Да, и очень красноречивый!

Валентина угостила Надежду Николаевну яблочным повидлом, густым и очень вкусным, а затем дед Сережа пошел ее проводить, чтобы показать короткую тропинку до пансионата.

– Не заблудишься?

– Да что вы! – рассмеялась Надежда. – Я теперь все окрестности тут знаю! Мы с подругой много гуляли, кладбище финское посещали, Ведьмин холм…

– Это какой-такой холм? – заинтересовался дед.

– Ну как же? От кладбища к нему узкая тропинка идет, все в гору и в гору.

– А, так это не Ведьмин холм, а Воронья гора! А кто же вам про Ведьмин холм-то наврал?

– А старичок один, он на финском кладбище за могилами ухаживает. Ему родственники похороненных поручают, а потом малую денежку платят…

– За могилами? – удивился дед. – Да то кладбище давно заброшено, могилы позапрошлого века, а то и раньше, какие там родственники! Никто не приезжает, мы бы уж знали! Так что ты путаешь что-то. Не было там никакого старика, мы тут все друг друга знаем.

Надежда Николаевна хотела сказать, что ничего не путает и старичка этого видела на кладбище несколько раз, но тут ее внезапно пронзила совсем другая мысль.

– Как, говорите, эта гора называется – Воронья?

– Ага. Когда-то давно там стоял дом, и жил в нем один такой… по фамилии Воронин. Странный был человек, по ночам куда-то ходил, огни жег, искал чего-то.

– А потом куда делся?

– Сгорел вместе с домом. Гроза была очень сильная, в дом молния ударила. И, странное дело, дом вроде большой, каменный, а сгорел в одночасье, как сараюха деревянная, одни развалины остались. Вот такие дела. А ты куда?

Но Надежда его не слышала, несясь сломя голову по тропинке к пансионату. В голове стучало: Воронин, Воронин… Ведь это фамилия лектора!

Это не может быть простым совпадением! А Машка, дуреха, разомлела… повелась на профессиональное красноречие этого двуличного типа… Хоть и утверждает, что гуляет с ним просто чтобы привычки его запомнить… ага, вот теперь и будет память…

Надежда метеором влетела в пансионат, бросилась в свой номер и с порога заорала:

– Машка, ты можешь представить! Оказывается, твой Воронин… – Остальные слова застряли у нее в горле от того, что она увидела.

Их с Машкой комната была перевернута вверх дном. Шкаф распахнут, и его содержимое разбросано по полу, так же, как и содержимое прикроватных тумбочек. Посреди комнаты валялись мятые листы, исписанные Машкиной рукой, вперемешку с нижним бельем, баночками косметических кремов и сброшенными с кроватей простынями. Матрасы тоже валялись на полу. Как достойный апофеоз этого разгрома, на торшере сиротливо болтался Машкин розовый бюстгальтер.

Вдобавок ко всему этому в комнате витал запах духов – видимо, тот, кто устроил этот погром, разлил флакон.

– Шанель номер пять… – машинально констатировала Надежда и добавила: – У нас что, похозяйничала стая диких обезьян? – И тут же невольно подняла глаза к потолочному светильнику.

Плафона на нем не было, под потолком ярко светила лампочка Ильича. Однако еще раз оглядевшись, Надежда нашла и плафон – он валялся на одной из кроватей.

– Значит, это были не обезьяны… – вздохнула она. – И где, интересно, Машка?

В ту же минуту она услышала доносящееся из санузла приглушенное мычание и бросилась туда.

Машка сидела на плиточном полу, неловко привалившись к стене, со связанными за спиной руками. Лицо ее было перемазано растекшейся тушью и губной помадой и напоминало маску трагического клоуна.

– Машка, что с тобой?! – в ужасе воскликнула Надежда. – Кто это тебя так?

Впрочем, едва эти вопросы сорвались с губ, она поняла, что первый вопрос – глупее не придумаешь, а ответ на второй она, пожалуй, уже знает.