Загадка Меривезера

– С тех пор, как я говорила с вами и с прокурором, я узнала несколько подробностей, которые могут оказаться полезными, – вставила мисс Макдональд, положив руку на плечо Дот. – Теперь, мисс Бейли, не бойтесь. Мы позаботимся о вас. Вы же не боитесь, что что-то произойдет именно в эту минуту? Так будет и в следующую, и в последующую – мы защитим вас.

– Да, но вы думаете, что это – мой отец, не так ли? – настаивала Дот.

– Кто бы это ни был, бояться не стоит, – ответила мисс Макдональд. – Мы позаботимся и о вас, и о себе.

– Но я боюсь, – раскисла Дот, и Пол согласился с ней:

– Да, и не удивительно. Окружной прокурор говорит, что это не хухры-мухры.[68] Он намерен действовать. Мисс Макдональд, знаете, он хочет перейти к незамедлительным действиям.

– Тогда пусть дерзает, если сможет, – ответила она.

– Сможет. Окружной прокурор – отличный парень. Проницательный. И, кстати, он передал мне послание для вас.

– Да?

– Думаю, оно конфиденциальное.

– Вовсе не обязательно. Как только что сказала мисс Ван Гартер, все обитатели этого дома жаждут узнать правду сильнее, нежели прокурор или я. Мистер Кизи, что говорится в послании?

– Ну, он просил передать вам, что если вы идете по горячему следу, то кто-то из полицейских может произвести арест. Он сказал, что ему нужен результат, а не беспокойства насчет доказательств и прочего. Он попросил напомнить, что доказательства и мотивы можно выяснить и позже. Произведите арест, а в дальнейшем полиция побеспокоится об остальном.

Мисс Макдональд не ответила на это; а разве у старого Кадуолладера есть право и способность читать мысли леди? Но все-таки… как-то я знал одного парня в Доусоне, он был полушотландско-полуирландского происхождения – с серыми глазами и рыжими волосами. И когда он сжимал губы так, как их сейчас сжимала она, и когда он склонял голову так, как сейчас склоняла она, он обычно говорил: «После того, как увижусь с ним в аду!» – или что-то подобное.

Глава XXXVI

– У убийств всегда есть мотивы, – напомнил я мисс Макдональд вечером в понедельник.

– Да, – согласилась она со мной, продолжив смотреть на дверь, в которую только что вышел Меркель, мой прекрасный водитель.

– Этот человек видел Тони Шарвана не более полудюжины раз, – сказал я. – Он даже не знал его имени.

– Это не имеет значения, – ответила она. – Я говорила с ним только потому, что вы попросили меня. Сейчас он не сказал мне правды, хотя ложь всегда беспокоит меня.

– А я думаю, что он сказал правду, – настаивал я. – Машина была в гараже. Другие автомобили были припаркованы перед ним. Меркель решил, что быстрее и проще взять такси, чем вывести машину из гаража. Он сам заплатил за такси. Так он сказал.

– Это не имеет значения, – повторила она, и я решил, что она не услышала ни одного из моих слов.

Я прошел к окну и обратился к Меркелю, который стоял возле машины под деревом у дороги. Я попросил его вернуться обратно.

– Меркель, – сказал я, когда тот показался в дверях, – эта леди думает, что только что вы не сказали ей правду.

– Да, сэр. Вы хотите, чтобы я уволился?

– Конечно, нет. Я хочу, чтобы вы рассказали правду о том, почему в субботу вечером вы прибыли сюда на такси, а не на моей машине.

– Я одолжил вашу машину другу, сэр. Как вы помните, погода была очень жаркой. Он хотел прокатить свою подружку подышать свежим воздухом. Я подумал, что так быстро машина вам не понадобится, сэр. Вы редко ею пользуетесь, сэр. Я увидел возможность порадовать его, сэр.

– И получить лишние пять долларов, Меркель?

– Нет, сэр. Он же мой друг. Всего два пятьдесят, сэр.

Я взглянул на мисс Макдональд. Она удовлетворенно кивнула, и я отпустил водителя, приказав ему подождать на случай, если он снова понадобится.

– Утром я говорила с работником из гаража, – пояснила она после того, как дверь закрылась. – Он сказал, что ваша машина отсутствовала почти до полуночи, и он решил, что Меркель мог сдать ее в аренду клерку из отеля. Но, – яростно повторила она, – это не имеет значения.

После этого она встала с места, прошла по комнате, удаляясь от меня, и уставилась в аквариум.

Я почувствовал, что она забыла обо мне. Я не очень-то люблю, когда обо мне забывают, так что я принялся подыскивать bon mot,[69] чтобы напомнить о своем присутствии.

– Кажется, вечером снова будет туман, – наконец, выдал я и тут же пожалел об этом, испугавшись снова услышать «это не имеет значения», что могло бы довести до безумия и более крепкого, чем я, человека.

Она не обратила внимания на мою реплику, не проявив интереса ни ко мне, ни к погоде. Она смотрела в темную воду и через мгновение произнесла: «Я в тупике», – обращаясь, по-видимому, к золотым рыбкам.

– Вы пытались, – сказал я. – Вам нужно поспать. Всю ночь вы провели на ногах. Вздремните и, проснувшись, почувствуете себя намного лучше.

– Нет, мне не нужен сон. Мне нужны время и мысли, – печально улыбнулась она.

– У вас есть и то, и другое, – заверил ее я, вспомнив ее утверждение, что она не умеет распознать ложь.