Загадка о морском пейзаже

Вильмонт ответил, что, как жандармский офицер, он не стал бы совсем исключать и такую возможность. В благодарность за полученные от адмиральского помощника сведения Анри тоже рассказал ему о деле, которое расследовал не так давно. Это было дело о крупном хищении в разных воинских частях оружия и перепродаже его через Кавказ в Персию. Кстати, за то дело Вильмонт был награжден Владимиром 4-й степени, что являлось редкой наградой.

– …Так там были украдены даже артиллерийские орудия, – заключил свой рассказ контрразведчик. – А уж кому они потом достались, одному Господу Богу известно.

– Что вы говорите! – изумленно ахнул Гейден и обреченно вывел: – Выходит, и броненосец можно украсть или купить.

* * *

Военный совет в адмиральском кабинете продолжался более трех часов. Когда он закончился, адмирал Заксель едва держался на ногах. Выглядел он ужасно. К нему снова был вызван доктор. Вильмонт не хотел добивать старика известием, что террористам, судя по всему, каждый раз заранее становится известно о выходе «Полярной звезды» в море. Но произошедшая только что диверсия так наглядно продемонстрировала верность сделанного жандармом тревожного открытия, что требовалось срочно принимать жесткие меры. А для этого Вильмонт нуждался в более активной помощи со стороны командования флотом.

Выслушав Вильмонта, адмирал потерянно стал бродить по своему громадному кабинету. За последние часы он сильно сдал: под глазами его появились тяжелые мешки, спина сгорбилась, руки дрожали. Вскоре ему предстояло предстать перед государем, но Заксель не знал, как ему оправдаться за случившееся. Александр III имел нрав крутой. После устроенной террористами железнодорожной катастрофы 1888 года, в которой он сам едва не погиб и чудом сумел спасти своих близких, удерживая на могучих плечах рухнувшую крышу вагона, царь отправил в отставку и отдал под суд многих высокопоставленных сановников.

Между тем от своего питерского коллеги ротмистра Гарина Вильмонт узнал, что, оказывается, это было уже не первое ЧП с царской яхтой в районе Гельсингфорса за последнее время. Три недели назад «Полярная звезда» во время плавания в шхерах, следуя узким проливом в открытое море, наскочила на подводную скалу. К счастью, удар получился скользящим и прочный корпус выдержал. Но пассажиры яхты пережили несколько тревожных минут. Когда это случилось, все сидели на палубе. Внезапно послышался сильный треск. Опрокинулись столы и стулья, попадали на палубу музыканты. Один человек даже оказался за бортом. Взвыли аварийные сирены. Тут же на воду были спущены спасательные шлюпки. Лишь чудом все обошлось без жертв. Бросились к картам: но оказалось, что скала, на которую напоролась «Полярная звезда», там не была обозначена. Стали разбираться, и выяснилось, что эти карты были получены судовым штурманом в лоцманской службе гельсингфорского порта. По личному распоряжению императора шумихи из этой истории делать не стали, чтобы не давать работу писакам из бульварных газетенок и ядовитым иностранным карикатуристам. Разобрались, можно сказать, по-семейному. Командование флотом и капитан яхты получили строгие предупреждения. А старика-лоцмана, находившегося в момент аварии на капитанском мостике, тихо выпроводили на пенсию.

Неудивительно, что адмирал с ужасом ожидал предстоящей встречи с Александром III. Второго прокола за месяц император мог ему и не простить.

– Я ведь все делал, что в моих силах, – оправдывался Заксель, виновато глядя на огромный парадный портрет императора.

Приглашенный в кабинет Анри с сочувствием наблюдал за печальной картиной.

– Господи! – убитым тоном лепетал адмирал. – За что ты наказываешь меня? Ведь это назовут гельсингфорским позором!

Новость о заговорщиках, которые все это время работали где-то рядом, окончательно добила адмирала. Его по-немецки высокоупорядочный мозг отказывался верить в то, что в идеально организованном им механизме произошел сбой. Но факты неумолимо свидетельствовали: вся безукоризненно выстроенная командующим система безопасности оказалась колосом на глиняных ногах. Оттопыренные уши Закселя пылали от стыда…

* * *

Поздно вечером была найдена третья мина. Когда это произошло, Вильмонт находился на тральщике. Заксель был настолько подавлен последними событиями, что легко позволил приезжему разведчику «сунуть свой нос» туда, куда прежде его допустили бы только после долгих бюрократических согласований. Зато адъютант адмирала, которому было поручено согласовать с командирами минной бригады присутствие жандарма на их судах, трагическим голосом порекомендовал сухопутному офицеру не играть с судьбой в опасные игры:

– Должен предупредить вас, – сказал Вильмонту Александр Гейден, – что и в мирное время тральные работы приравниваются к боевым. У нас даже матросы-кочегары с других кораблей часто пытаются избежать перевода на тральщики. Никто не хочет идти по доброй воле на такое дело.

Вильмонт отшутился:

– А я слышал другое: неженатые матросы дерутся за место на кораблях минной флотилии ибо с тралом иногда вытаскивают русалок неписаной красоты.

* * *