Загадка о морском пейзаже

* * *

Однако через два дня Кошечкин сообщил Вильмонту, что появились интересные новости. Анри немедленно поспешил в железнодорожную жандармерию, в которой после ареста содержался лоцман. На этот раз он нашел Густафсона отдохнувшим, порозовевшим и даже вальяжным. Вместо тюремной робы арестант был облачен в бархатный домашний сюртук, завязанный в талии небрежным узлом. Его сияющий белизной жилет, душистые волосы и очки в тонкой оправе свидетельствовали об удивительном для его положения благополучии. Густафсон сидел в удобном глубоком кресле и по ходу беседы покуривал сигару. Происходящее совсем не было похоже на допрос, скорее на разговор трех приятелей.

В награду за словоохотливость Кошечкин не отправил ценного свидетеля до суда в тюрьму, где, опасающиеся разоблачения, контрабандистские бароны могли с ним расправиться. Густафсон содержался под усиленной охраной в небольшой комнате без окон, временно превращенной в камеру. Хотя камерой данное помещение можно было назвать лишь условно. Оно было обставлено хорошей мебелью. Арестант получал из дома необходимые ему вещи. Кошечкин следил только за тем, чтобы в передачах не было предметов, с помощью которых узник в минуты душевного упадка мог бы покончить с собой. И чтобы оставшиеся на свободе дружки не подсыпали яду в доставляемую для узника из трактира еду.

Лоцман еще раз повторил для приехавшего жандармского капитана то, что прежде уже сообщил местным офицерам: оказывается, он слышал, что нападение с помощью мин на «Полярную звезду» организовало финское подполье. А поддерживают сепаратистов – снабжают деньгами и оружием – якобы шведы.

– Я даже знаю место в шхерах, где находится тайная база террористов. Они зовут ее «храмом».

Чтобы сразу отвести от себя возможные подозрения в причастности к банде националистов, Густафсон особо подчеркнул, что случайно узнал о существовании «храма».

Однако приехавший вместе с Вильмонтом подполковник Кукушкин скептически отнесся к новости:

– Небось цену себе набиваете, Густафсон. Вот и придумываете всякие басни. И название-то какое выдумали – «храм»! Признайтесь уж сразу, что решили нашими руками разорить конкурентов, у которых на этом острове склад спирта и прочего контрабандистского товара имеется?

Пограничник пояснил не искушенному в местных делах питерцу:

– Министерство финансов десятками шлет директивы, чтобы мы пресекли массовый завоз спирта финскими шхунами на острова Гохланд, Тюттершер и другие, где он складируется, а затем по льду или лодками небольшими партиями переправляется на материк. Финские власти смотрят на это сквозь пальцы. Таможенные крейсера часто не могут осуществлять преследование. Вот нам, пограничникам, и приходится на лодках обыскивать острова на предмет обнаружения нелегальных складов. Но кроме спирта и разного барахла там ничего другого не бывает.

– Нет, клянусь вам! Я говорю вам правду, – чуть ли не бил себя в грудь в искреннем порыве Густафсон.

– Мне обидно ваше недоверие. Особенно теперь, когда я рассказал вам все, как на исповеди.

* * *

После допроса офицеры перешли в кабинет Кошечкина. Было решено на следующий день, прямо с утра отправиться на указанный лоцманом остров и осмотреть тайный склад, если он, конечно, существует. Однако ночью на море разыгрался сильный шторм. И этой же ночью у Вильмонта началась лихорадка. За два дня, что минули с боя на берегу, он так и не нашел времени на то, чтобы показать ушибленную руку врачу, хотя боль в покалеченном суставе постоянно напоминала о себе. Чтобы при ходьбе плечо не слишком двигалось и не доставляло ему невыносимых мучений, Вильмонт носил руку подвешенной на платке. В итоге поврежденный неприятельским прикладом сустав распух и горел, словно в огне. Анри еле добрался до квартиры врача. Оказалось, что сустав выбит. Доктор сумел его вправить, но о том, чтобы пациенту куда-то ехать в ближайший день-два, не могло быть и речи.

Прошло еще двое суток, прежде чем опухоль на плече спала. Но за это время произошло событие, которое перечеркнуло надежду выйти в скором времени на след злоумышленников. На указанном лоцманом острове действительно было найдено кое-что интересное. Кукушкин по собственной инициативе решил устроить засаду и захватить хозяев «храма», когда они явятся на остров. И вскоре те пожаловали – в маленькой лодке к острову приплыли двое мужчин, совсем непохожих на финнов или шведских разведчиков. Они оказали ожесточенное сопротивление пограничникам, и оба были убиты в перестрелке.

Кошечкин рвал и метал, когда рассказывал об этом Вильмонту:

– Эти «кукушкинцы» совсем одичали в своих лесах. Вместо того чтобы взять гостей живьем, они обошлись с ними как с обычными контрабандистами. Тела так изуродованы, что опознание весьма затруднительно. Впрочем, могу утверждать это достаточно уверенно: мужички неместные. Одежда их куплена в Питере в магазине готового платья, в кармане одного из убитых найдено портмоне, в котором кроме рублей оказалось несколько французских банкнот и монет.

* * *