Загадка острова Раутана

— Ветер тридцать пять метров в секунду.

Ксаныч ослабил на пусковой кнопке онемевший палец, а Дрововоз по его знаку погасил софиты. Только теперь Ксаныч почувствовал, как устала рука, как болят глаза, гудит от напряжения голова.

Мимо, переговариваясь, проходили участники диспетчерского совещания. Противно дребезжали стекла от нарастающего напора ветра.

— Ага, киногруппа здесь! Вас к телефону, — заглянул дежурный.

Это звонил Василек.

— Здесь, в школе, погас свет! — кричал он. — Проявлять пленку нельзя. Что мне делать?

— Ты можешь быть самостоятельным? — не выдержал Ксаныч.

— Могу.

— Вот и будь. Ты знаешь, что такое штаб ледовой проводки?

— Понимаю, — ответил Василек. — А можно мне прийти в штаб?

— Можно, — Ксаныч с ворчанием повесил трубку и поправил берет. Ему не давала покоя мысль, что ребята на острове. Схватив телефон, он лихорадочно завертел диск.

— Порт? Это порт? Алло? Это руководитель киногруппы звонит! Трое моих ребят уехали на остров Раутан за грибами.

— Будут вам теперь грибы! — ответил капитан порта. Этот маленький человек с большими седыми бровями козырьком был известен в городе своей строгостью и вспыльчивостью. Как никто другой, он умел давать нерадивым нахлобучки и «накручивать хвосты». И так много было хлопот в этот момент у старого моряка, а поэтому звонок Ксаныча переполнил чашу его терпения. — Почему отпустили их в такую погоду?

— Утро было чудесное… — виновато пробормотал Ксаныч.

— Вы не на курорте, а на Севере! Надо не на утро смотреть, а на сводку, что вывешивается у штаба!

— Хорошо, впредь так и буду делать. По как быть с детьми?

— Отогреваются тут, — буркнул капитан.

— Как отогреваются? Где? — обрадовался Ксаныч.

— Здесь, в порту под горячим душем. Доставили их только что на спасателе. Иначе перемерзли бы на острове, как суслики.

— А откуда вы узнали?

— Собака приплыла… — сильные помехи мешали разговору.

— Лада? — крикнул Ксаныч.

— Она самая! — донеслось в ответ. — Еле живая… тут ее все знают… снарядили спасатель… — последние слова утонули в реве и дребезге стекол.

— Ну, распалился ветерок… — сказал кто-то. — Людей швырять начало. Вон завхоз Зуйкин уже ползком движется. Сколько ветер?

— Сорок один метр! — крикнул дежурный.

Вот несчастливый день! А он разрешил Васильку идти в штаб. Ведь он такой легкий и маленький, действительно ветром может унести. Надо отменить распоряжение! Он торопливо набрал номер школы-интерната, но никто не отвечал. Приказав Дрововозу дежурить у телефона, Ксаныч выскочил на улицу.

Едва Василек повесил трубку, после разговора с Ксанычем, как раздался новый звонок.

— Алло! — сказал глухой голос. — Это Леня?

— Нет! — закричал Василек в трубку. — Он уехал на рудник, понимаете, на рудник! Алло, вы слышите?

После долгой паузы голос ответил:

— Слышу.

— А кто его спрашивает? Что передать?

В трубке не раздалось больше ни звука. Василек при свете тоненькой овечки навел порядок в проявочной, потом взял коробку с пленкой и вышел.

Едва он повернул ручку двери, как та, словно живая, с огромной силой рванулась и выбросила его на улицу. Василек не успел ойкнуть и закувыркался, крепко прижимая к груди коробку с пленкой. Он пропахал в прибрежном песке глубокую борозду и, сжавшись в комок, остановился. Плотный режущий ветер не давал даже поднять голову. Васильку казалось, что он лежит на дне глубокой бурлящей реки и над его головой перекатываются камни, струится песок, бушуют волны.

Вдруг он почувствовал, что кто-то тянет у него из рук коробку с пленкой. Он вскочил и увидел стоящего перед ним здоровенного мужчину в плаще. Лицо его было наполовину закрыто капюшоном. Он молча вырывал у Василька коробку.

— Что вы делаете? — хотел крикнуть Василек, но ветер не давал говорить. Василек изо всех сил вцепился в коробку.

Зарычав, верзила замахнулся огромным кулаком, но кто-то перехватил его руку и дернул назад так стремительно, что, не удержавшись, человек в плаще грохнулся навзничь. Он тотчас же вскочил и низко пригнулся, как разозлившийся кабан, готовясь отразить новое нападение. Однако никто не нападал на него. Среднего роста худощавый человек в берете, едва удерживаясь на ногах от ветра, прокричал:

—...о… а… ао… аиа!

Жмакин по движениям губ догадался: «Что вам надо от мальчика?»

— А вот я тебе сейчас покажу, хлюпик! — рявкнул он, бросаясь вперед. То ли Ксаныч лучше мог использовать силу ветра, то ли сказалось давнишнее умение десантника сражаться в рукопашном бою, на Жмакин, еще два раза вспахав носом гравий, остановился, тяжело дыша. «Нет, такого угря голыми руками не возьмешь».

Коротким привычным движением он выдернул из-за голенища сапога нож. Узкое граненое лезвие тускло блеснуло в пасмурном свете.

Ксаныч уже приноровился к ветру. Тело его само, бессознательно, время от времени напрягалось, выдерживая очередной удар. Голова Ксаныча была занята вопросом: где Василек, что с ним? Его маленькая фигурка внезапно и необъяснимо исчезла в крутящейся пелене песка и пыли.