Загадка Отца Сонье

Только вот не могли они уразуметь: как это так – кюре – да женится? К тому же во второй раз, при живой первой жене! Как мог Его Преосвященство дать добро на такое поругание церковного сана?

Тогда впервые при них и вырвалось у меня это слово: "деспозин". Однако – что сие означает, объяснить я в ту минуту был не в силах. Только и мог думать: моя Натали выходит замуж за этого старого (а было-то ему лет тридцать восемь), за этого старого, потерявшего и совесть, и, должно быть, веру, за этого начинающего смердеть попа?!

Они лишь молча переглянулись, судя по их виду, так ничего толком и не поняв. Сейчас ясно: один-то не понял впрямь, а другой только сделал вид. Уж не тянулась ли в этот миг его рука к стилету?

Впрочем, время для этого у него еще было. Бескрайне много времени, которым он так и не воспользовался, тень моя, ангел-убийца мой.

Об одном детском сне Пьера. Моя встреча с Натали

Даже старик Луазье, видя, что со мной сталось, согласился, что ехать в Ренн-лё-Шато мне необходимо. Тем более, что одна нога, несколько меньше пострадавшая, у него уже срослась, и он мог передвигаться на костылях, а дела на мукомольне шли вполне исправно.

Состояние мое, однако, было таково, что старик, верно, опасался, как бы я руки на себя не наложил, потому желал, чтобы я отправлялся не иначе как с друзьями. Он даже, хоть и был скупердяем редкостным, из своих кровных выдал Пьеру и Полю деньги на поездку, даже обещал им жалование заплатить за неотработанные дни, так что уже на следующее утро я выехал с ними в Лангедок.

Кстати, в поезде Пьер рассказал одну весьма интересную историю. Она и тогда показалась бы мне куда более интересной, если бы не то состояние, в котором я всю дорогу пребывал.

Собственно, это была не история даже, а сон, что он раз увидел еще во младенчестве. Ему тогда приснилось, что родился он принцем, в роскошном дворце. Как обхаживали его бесчисленные няньки, как ублажали, в какие одежды его рядили, какими кормили яствами! Была даже маленькая детская коронка, которую на него возлагали иногда…

Но вот однажды невесть откуда подул какой-то черный ветер ураганной силы – и его, крохотного, почти невесомого, просто-напросто выдуло из дворца и понесло невесть куда. Так он летел, несомый этим ветром, пока его не занесло в нормандский городишко Сен-Ло, где молодая супружеская пара подхватила его, летящего по воздуху, и сделала своим сыном. Главное, говорить он еще не умел, потому и не мог им объяснить, что усыновили они настоящего урожденного принца. Так и пришлось ему стать простолюдином, за которого его и принимают до сих пор.

А может, — задумчиво рассуждал он, — вовсе и не сон это был? Может, где-то во дворце до сих пор ждут, что вдруг откуда не возьмись появится их возлюбленный принц? До сих пор траур во всем дворце. Плачут, не могут дождаться… И добавил со вздохом:

— А меня все носит и носит по свету Бог весть какими ветрами…

— Дожидайся, — усмехнулся (впрочем, совсем не обидно) Поль. — Глядишь, вправду еще окажешься во дворце и будешь принимать нас с Диди грешных.

Я же тогда, слушая этот его рассказ, думал о своем, болевшем, оттого мысли мои сразу перепрыгнули на нашего преподобного.

Ведь он-то как раз и есть принц – принц из древней Меровингской династии. Сколько веков и какими ветрами носило и кружило их, принцев-Меровингов из семейства Грааля, пока они хотя бы один из них, хотя бы отчасти не обрел то, что было у него отнято судьбой.

А раз так, то, может, и моя Натали – плата ему и их роду за это многовековое кружение?..

Лишь глодавшая меня печаль помешала тогда высказать все это моим друзьям, Полю и Пьеру, иначе непременно бы сказал – и про Грааль, и про то, кем был в действительности отец Беренжер.

И уж наверно не долго бы прожил после этих слов, ибо один из вас, друзья мои, уже придерживал на подобный случай свой стилет. "Ты просто не давал повода, Диди", — скажет он потом, несчитанное количество лет спустя, посетив меня в моем Чистилище и сам к этому времени став зеленым и плоским, как лист, который может улететь от любого дуновения воздуха.

Да и все мы – разве не из того сна, под стук колес рассказанного Пьером? Налетел ураган, закружил, понес. Иных, как меня, унес в такие дали, что не остается никакой надежды вернуться оттуда.

Правда (уж не знаю, что тут добавить, "увы!" или "хвала Господу!") я пока еще жив.

И, при том, что жив, тем не менее, обретаюсь хотя и в крохотном, но – в Раю.

Так что, стало быть, не все ветры, кружащие нас по свету, одинаково беспощадны.

И для разуверившихся добавлю: все-таки Он подчас вправду к нам милостив – ТОТ, КТО НАСЫЛАЕТ НА НАС ЭТИ ВЕТРА.

К Натали я побежал чуть не сразу по прибытии, даже не отобедав дома и оставив своих друзей на удивленную такой моей спешкой матушку.

— Как ты могла?! Натали, как ты могла?! — с этими словами я ворвался к ней.

Она встретила меня со слезами: