Загадка подзабытого убийства

— Я все это знаю, — нетерпеливо сказал Бликер, — но какое отношение имеют все эти отвлеченные рассуждения к правде и заведомой лжи?

— Все очень просто, — ответил Грифф. — Тот, кто мечтает стать хорошим детективом, должен иметь чутье и не бросаться сломя голову по ложному следу, каким бы заманчивым он ни казался. А для этого он должен видеть не только то, что у него под носом, но и заглядывать немного вперед, а самое главное, должен уметь правильно оценивать мотивы, которыми руководствуется преследуемый им человек. Мордену в этом смысле повезло: он почти сразу же взял верный след. Как я вам уже говорил, я очень долго еще буду сожалеть о том, что никогда теперь уже не узнаю, была ли это счастливая случайность, которая вывела его на этот след, или все-таки он был достаточно умен для того, чтобы правильно оценить все колоссальное значение этих уже полузабытых фактов. Я имею в виду те факты, на которых зиждется разгадка нашего дела, — пояснил он, — те факты, которые мы, можно сказать, все время держали в руках, но о которых позабыли на какое-то время, то есть я, конечно, не имею в виду, что мы совсем выпустили их из виду, но как-то не оценили в должной мере.

— Какого черта! — не выдержал Бликер. — О чем вы толкуете? Опять убиваете время, занимаясь свой любимой философией, или все-таки пришли в какому-то решению?

— Не угадали. Я просто проверяю, что теперь мы на правильном пути.

— Ну и что же это за след? Куда он ведет?

— А это нам как раз и предстоит узнать, — сказал Грифф. — По-моему, я знаю ответ на этот вопрос, но пока что не собираюсь обсуждать его. Ведь мысли — это почти то же, что и слова — они такие же определенные, почти осязаемые. Когда мысли облекаются в слова, часто происходит так, что слова немедленно получают над мыслями непонятное преимущество. Лично я даже себе не могу объяснить, как это происходит. По всей вероятности, это какой-то вид телепатии. Особенно хорошо эта тенденция знакома специалистам, работающим в патентном бюро. Им известно, что очень часто бывает так: какой-то изобретатель годами бьется над решением сложнейшей проблемы, не находя его. А затем вдруг неожиданно с разных концов страны почти одновременно приходят несколько заявок на патент с почти идентичными решениями одной и той же проблемы. То, что один из исследователей нашел разгадку и облек мысль в слова, как будто дает толчок его коллегам, бьющимся над решением одной и той же проблемы.

На лице Бликера появилась недоверчивая гримаса.

— Опять за свое, — сказал он. — Вы сошли с ума, если серьезно пытаетесь убедить меня в этом. Все это ерунда, и я не такой дурак, чтобы поверить вам.

Грифф обижено замолчал.

Прошло всего несколько минут, и Бликер, слишком взбудораженный и нетерпеливый, чтобы молчать подолгу, не выдержал:

— А все-таки в чем там дело с этой миссис Стенвей? Почему она предпочла молчать? Мне одно время казалось, что она так нуждается в помощи и сочувствии, и вдруг она начала яростно обороняться. И это в тот момент, когда я уже было поверил, что она готова все нам рассказать.

В глазах Гриффа внезапно промелькнула какая-то мысль.

— Если мы хотим докопаться до правды, — неторопливо сказал он, — нам в своих рассуждениях придется учитывать человеческую психологию. В свое время эта женщина была, безусловно, необыкновенно хороша собой. Конечно, не утонченной, аристократической красотой, а, скорее всего, красотой пламенной, обжигающей, красотой страсти, красотой вспыхнувшего пламени, той, которая расточает себя без остатка, не заботясь о последствиях. Когда такая красота проходит, от нее ничего не остается, так же, как ничего, кроме пепла, не остается после прогоревшего костра. Остается только горечь утраты. И не то чтобы такой женщине не льстило уважение, которое мужчины некогда испытывали по отношению к ней, но…

Бликер не выдержал.

— Думаю, вы имеете в виду, — сказал он, — что миссис Стенвей никогда не была замужем и что она мать той самой девушки, которая замешана в этом деле.

Грифф недовольно нахмурился.

— Вы все сводите к грубым фактам, — промолвил он. — Я пытаюсь найти мотивы, которые привели к определенным событиям, те глубоко заложенные побуждения, которые необходимо понять, чтобы принять единственно верное решение.

Самое большое богатство для такой женщины — это ее красота, та красота, которая привлекает к ней мужчин. И в то же время красота для нее — это самая большая опасность. Насколько счастливее могла бы сложиться ее жизнь, если бы она никогда не была красива; скольких страданий в будущем могла бы она избежать, если бы не пользовалась таким вниманием у сильного пола; насколько спокойнее и безмятежнее прожила бы она свою жизнь, если бы была всегда простой труженицей.

— А какое отношение к нашему делу имеют те страдания, что она испытала в жизни? — спросил Бликер.