Загадка шотландского браслета

Ошарашенная Вика проводила ее взглядом и только потом убрала руки ото рта, боясь, что не выдержит и вновь закричит. Превозмогая страх и отвращение, девушка присела на корточки и открыла сундук, над которым до этого сидела старуха Беатрис. Стоило ей открыть его крышку, как в нос девушке ударил смрад. Поморщившись, Вика потянулась к тому, что с таким пренебрежением старуха кинула на дно сундука. Дотронувшись до холодной поверхности предмета, Вика почувствовала, как приступ тошноты подходит к горлу, но, сглотнув, все же пересилила себя и, крепко схватив предмет, вытащила его из сундука.

Девушке стало еще дурнее, когда она смогла разглядеть то, что достала: перед ней лежала отрезанная мужская кисть, вся изрисованная странными символами и письменами. В каждом ее пальце торчало по длинной игле, а ногти были вырваны и на место их воткнуты пластины из металла.

– Боже мой… – еле слышно простонала Вика и отложила свою находку в сторону, чтобы посмотреть, что еще находилось в сундуке.

На самом его дне она нашла только две вещи: старую потрепанную фотографию, на которой были изображены молодая Беатрис и Виктор, вероятно, сделанную незадолго до его смерти, а также толстую книгу в кожаном переплете с закладкой-косичкой, сплетённой из светлых человеческих волос, по всей видимости, Виктора.

Дрожащими руками Виктория открыла книгу и ее взору предстал весьма странный дневник Беатрис, испещренный мелким наклонным почерком. Кое-где на полях имелись рисунки и символы, значения которых Вика понять не могла, но некоторые из них совпадали с рисунками на руке, найденной в сундуке. Девушка начала листать книгу, но в ней оказалось столько исписанных страниц, что она растерялась, не зная с чего начать.

«У тебя остается мало времени. Я не могу дольше удерживать тебя здесь», – услышала она вдруг знакомый женский голос, прозвучавший где-то в ее голове.

Вспомнив про фонарик в брюках, Виктория достала его и попыталась осветить страницы дневника, чтобы суметь прочесть, о чем писала Беатрис.

«Если бы я еще знала, что нужно искать», – подумала Виктория, но тут ее руки замерли: перед нею на одной из страниц дневника был изображен браслет, подаренный ей Брюсом. Украшение было нарисовано весьма искусно, и у Вики не осталось сомнений, что это именно тот злосчастный браслет, что еще недавно сдавливал ее руку.

«Это все, что осталось от любимого», – писала Беатрис под браслетом, – «все, что есть у меня от него, все что я стану чтить до конца своей жизни. В нем вся наша любовь, вся наша сила и страсть. О, Виктор, как мне не хватает тебя! Если бы ты только пришел ко мне хотя бы один раз, то я бы согласилась тотчас умереть, только бы увидеть тебя снова пусть и на миг. Я ношу этот браслет каждый день, и каждый день он напоминает мне о тебе. Иногда мне кажется, что он забирает у меня из сердца всю ту боль, что накопилась с твоим уходом. Я завещаю, чтобы меня похоронили в нем и будь проклят тот, кто посмеет снять его с меня. Будь проклят весь его род, также, как и проклята душа того, кто посмел отобрать у меня мою любовь, тот, чья рука и душа навеки останутся в моей власти. Горите в аду!».

– Она прокляла полковника и браслет! Старая ведьма прокляла свой собственный род! – сказала в слух Виктория и начала листать дневник дальше, но ничего кроме странных символов и пустых страниц не нашла. Скорее всего запись о браслете являлась одной из последних.

– Но, что случилось потом? – недоумевала Виктория, – как браслет оказался у тетки Брюса?

Комната вдруг начала вибрировать, и Вика выронила из рук книгу. Девушка начала в панике оглядываться по сторонам и с удивления увидела, как предметы и мебель, только что стоявшие тут, стали пропадать, а их место занимать другие: исчез сундук, ширма, кресло, стоявшее в углу, а большое зеркало, висевшее над камином, оказалось затянуто черным платком. Рядом с Викторией начал вырисовываться постамент, отчего девушка резко отпрыгнула в сторону и ударилась плечом о стену, выронив при этом фонарь. На постаменте, словно из воздуха, появился длинный, черный ящик. Так как кроме горевших в камине поленьев и света от фонарика, лежавшего теперь на полу, другого освещения в комнате не осталось, Виктория не сразу поняла, что находилась теперь в комнате с гробом, но стоило девушке осознать это, как она тут же направилась к выходу. Кроме страха и желания поскорее покинуть это место и этот дом, Вика ничего не ощущала. Узнать конец всей этой истории ей вдруг расхотелось, несмотря на то, что это могло бы положить конец всем злоключениям Брюса в этом доме.

Стоило девушке подойди к двери, как ее медная ручка нагнулась, и в комнату проник тусклый лучик света от свечи. Дверь приоткрылась и перед Викторией оказался рослый мужчина со светлыми волосами и несколько осунувшимся лицом. Не замечая Вики, он прошел рядом и остановился рядом с гробом. Поставив свечу на пол, мужчина приподнял крышку гроба, после чего какое-то время стоял неподвижно, глядя на то, что открылось его взору.

– Мама… – тихо произнес он и всхлипнул, – мама.