Загадка штурмана Альбанова

Или Георгий Львович имел в виду просто их далекое родство и социальное положение — и ничего больше?

Не знаю. Впрочем, это невольное подчеркивание может объясняться очень просто: он писал отчет начальнику Главного гидрографического управления, а им был не кто иной, как ее дядя, известный гидрограф генерал М. Е. Жданко.

Если же все-таки Ерминия Александровна любила Альбанова, то тогда ее подвиг еще выше. Это был по-настоящему святой человек на «Св. Анне». Если она все-таки любила Валериана Ивановича! И, несмотря на это, осталась, зная, что нужнее здесь, на судне, а в тяжелом ледовом походе, физически не очень крепкая, могла стать только обузой. Кто-то же, по ее мнению, сильный духом, должен остаться на «Св. Анне», если даже она, скорее всего, обречена на гибель. Другой сильный — Валериан Иванович Альбанов — уходил, значит, должна остаться она.

После ухода Альбанова она, несомненно, оставалась на «Св. Анне» самым мужественным человеком. Правда, на судне оставался еще один сильный человек — добрый, отзывчивый, мужественный, но, к сожалению, не имеющий никакой власти. Это гарпунер Денисов. Как он старался примирить Брусилова и Альбанова! Как трогательно провожал уходящих в далекий и тяжелый путь: даже через несколько дней после их ухода три раза догонял с горячей пищей. Он неугомонен и неутомим, он способен делать на лыжах верст по пятьдесят — шестьдесят в день. Он бы и еще несколько раз принес уходящим горячей пищи, но боится потерять свои следы при передвижке льдов. В своих «Записках…» Валериан Иванович Альбанов неизменно вспоминает о нем с теплотой и отзывается как о самом деятельном и предприимчивом из всех оставшихся на судне.

Интересна его судьба, чем-то похожая на судьбу самого Альбанова: «Мальчишкой лет тринадцати удрал он из дома, откуда-то из Малороссии, не поладив с родными. Пробрался за границу в трюме парохода, много плавал на парусных и паровых заграничных судах и в конце концов попал на китобойные промыслы около Южной Георгии. Здесь он окончательно сделался китобоем-гарпунером, по временам наезжая в Норвегию. Там он женился на норвежке и находил, что в Норвегии можно жить нисколько не хуже, чем в России. Прослышав случайно, что Брусилов купил шхуну и собирается заняться китобойным промыслом на Востоке, он явился к нему, предлагая свои услуги, и поступил на службу на условиях гораздо худших, чем работал в Норвегии. Утешался он только тем, что наконец-то попал на русского китобоя. Несмотря на то, что Денисов устроился в Норвегии, как дома, Россию он любил страстно, и попасть на русского китобоя было всегда его заветною мечтою. К сожалению, их только нет в России».

…Но если она любила Альбанова, почему она не сказала ему о своей любви даже в такую минуту, когда знала, что вряд ли больше увидит его? Ничего не сказала, а написала письмо, если верить версии Северина и Чачко, которое он должен был вскрыть по возвращении на землю. Обыграла все безобидным образом, чтобы он ничего не подозревал:

— Валериан Иванович. Это письмо — моему самому близкому человеку. Его адрес во внутреннем конверте. А этот, внешний, на случай, если пакет попадет в воду. Когда доберетесь до ближайшей почты, разорвите его, а внутренний отправьте, пожалуйста, по указанному адресу.

Почему же она так поступила, если все на самом деле было так?

Я долго ломал над этим голову, пока меня неожиданно не озарило: «Боже мой, до чего же все просто! Если бы она сказала, он бы не пошел к теплой земле, без нее бы не пошел, а она не могла пойти, потому что была нужна здесь — в белом безмолвии. Ведь она — сестра милосердия!»

Какое точное и красивое имя носила прежде эта профессия: сестра милосердия!..

Недавно в одной из ретрорадиопередач я услышал запись старой граммофонной пластинки «Сойди на берег…» — и резануло по сердцу: эту пластинку и еще одну — «Крики чайки белоснежной» — крутил экипаж «Св. Анны» ежедневно часами перед расставанием…

Когда «Св. Фока» с Альбановым наконец приполз к Большой земле, две поисковые экспедиции на «Герте» и «Эклипсе» уже были в Северном Ледовитом океане. «Св. Анну» искали в Карском море. Альбанов, уже прочитавший письмо, если оно, конечно, было, при всем желании не мог попасть на них. Но было ли письмо и стремился ли он попасть в состав спасательных экспедиций? Ведь его опыт им был нужен как ничей иной, но, как известно, его не было в числе экипажей «Герты» и «Андромеды», посланных Главным гидрографическим управлением в 1915 году на поиски «Св. Анны».

Ерминия Александровна Жданко, разделившая до конца участь экспедиции на «Св. Анне»! Я стараюсь ее представить на уходящем в святую вечность корабле среди бесконечных льдов, холода, голода, среди двенадцати физически и душевно больных мужчин. Сырая промозглая каюта, свет вонючей коптилки…