Загадка Скапа-Флоу

Я остаюсь один. Подхожу к окну и смотрю наружу. «Что же он может хотеть от нас», размышляю я. Эта мысль уже почти мучительна.

Наконец приглашают и меня.

В светлом помещении флагманской кают-компании я предстаю перед командующим подводными силами. Посередине большой стол, покрытый картами. На заднем плане — командир флотилии и Вельнер.

— Капитан-лейтенант Прин по Вашему приказанию прибыл.

— Еще раз спасибо за Ваш успех, Прин.

Командующий подводными силами пожимает мою руку.

— А теперь послушайте. Вельнер, начните с самого начала.

Вельнер подходит к столу и склоняется над картой: «Охрана обычная, как и везде. Особенности, которые я указал в журнале боевых действий, состоят в следующем…» При этом он указывает на карте несколько пунктов. Я следую взглядом за его рукой. Это — район Оркнейских островов. В середине карты крупная надпись: «Бухта Скапа-Флоу».

Вельнер продолжает свои пояснения, но я уже не могу следить за ними. Все мои мысли кружатся вокруг этого названия: Скапа-Флоу!

Затем слово берет коммодор Дёниц:

— В мировую войну [95]английские минные заграждения находились вот здесь, — он склоняется к карте и показывает острием циркуля. — Наверно они и сейчас расположены там же. Тогда здесь погибла лодка Эмсмана. — Острие циркуля упирается в Хокса-зунд, — а здесь, — циркуль описывает овал, — обычно находится якорная стоянка английского флота. Все семь проходов в бухту заблокированы и хорошо охраняются. И все же мне кажется, что решительный командир вот здесь, — циркуль скользит по карте, — смог бы пройти. Это будет не просто сделать, так как между островами очень сильное течение. Но все же я верю, что пройти можно!

Он поднимает голову. Острый, изучающий взгляд исподлобья.

— Как Вы считаете, Прин?

Я смотрю на карту. Но прежде, чем я хочу ответить, коммодор продолжает:

— Я не требую от Вас ответа сейчас. Обдумайте все спокойно. Берите с собой все документы и взвесьте все основательно. Я жду Вашего решения не позднее полудня вторника.

Он поднимается и смотрит на меня в упор:

— Я надеюсь, что Вы понимаете меня, Прин. Вы полностью свободны в Вашем решении. Если Вы придете к убеждению, что это мероприятие проводить нельзя, сообщите об этом мне.

И с особым ударением:

— На Вас не ляжет никакое пятно позора, Прин. Вы навсегда останетесь для нас командиром.

Прощальное рукопожатие. Я забираю с собой карты и расчеты.

В прощальном приветствии мы выбрасываем вперед-вверх правую руку.

Я отправляюсь на плавбазу «Гамбург». Прячу карты и расчеты в свой маленький стальной сейф. Затем иду домой.

Во мне появляется огромное напряжение. Можно ли все это выполнить? Рассудок оценивает и рассчитывает, но воля и желание уже теперь говорят, что нужно решаться. Я целиком поглощен своими размышлениями и на приветствия солдат отвечаю чисто механически.

Дома меня встречают жена с ребенком. Обед готов, стол накрыт. Но мои мысли продолжают беспрерывно крутиться вокруг одного полюса: Скапа-Флоу.

После обеда я прошу мою жену отправиться на прогулку одной: у меня много работы. Она кивает и грустно улыбается:

— Ах, очередное предприятие…

Однако больше ни о чем не спрашивает. Она сама — дитя солдата.

Когда она уходит, я возвращаюсь на «Гамбург». Достаю карты и расчеты. Затем сажусь к письменному столу… Чудесно, тщательный анализ показывает, что мероприятие выполнимо!

Когда я заканчиваю работу, снаружи уже темно. Я складываю бумаги и отправляюсь с ними в гавань. Город тих и темен, в небе ярко светятся звезды.

На следующее утро я прибываю к капитану фон Фридебургу на доклад. Он принимает меня сразу.

— Ну, — смотрит он на меня вопросительно, — что скажете, Прин?

— Когда я могу доложить командующему подводными силами, господин капитан?

— Итак, ты пойдешь?

— Так точно.

Он тяжело опускается в кресло за письменным столом и берется за телефонную трубку.

— Я, собственно, думаю, — говорит он при этом, — что я на Вашем месте тоже побаивался бы только из-за семьи.

Затем он говорит по телефону:

— Так точно, господин коммодор, Прин у меня. В четырнадцать? Есть!

Он встает.

— В два часа пополудни быть у командующего подводными силами.

Точно в два часа дня я вхожу к коммодору. Он сидит за письменным столом.

— Капитан-лейтенант Прин для доклада прибыл!

Он не ответил, как будто бы пропустил мой доклад мимо ушей. Только смотрит на меня пристально. Затем спрашивает:

— Да или нет?

— Да, господин коммодор.

Тень улыбки. Потом он спрашивает, уже серьезно и проникновенно:

— Все ли вы обдумали, Прин? Подумали ли Вы о судьбе Эмсмана и Хеннинга?

— Так точно, — отвечаю я.

— Тогда снаряжайте свою лодку. Срок выхода будет объявлен.

Он встает, обходит вокруг письменного стола и пожимает мне руку.

Он молчит, но крепкое рукопожатие красноречивее любых слов…

Мы выходим в десять утра восьмого октября. Это снова воскресенье, ясный, прекрасный день поздней осени.

Нас провожают капитан фон Фридебург и адъютант командующего подводными силами. Некоторое время мы стоим на причальной стенке и смотрим на лодку, стоящую на приколе. На борт поднимается экипаж.